Президент провел объединенное мероприятие «Итоги года с Владимиром Путиным» (соединяющее такие традиционные форматы, как большая пресс-конференция и прямая линия с гражданами России), которое стало стартом его президентской кампании. До этого объявление об участии в выборах прозвучало полуофициально: глава государства пообещал выдвинуться на выборы в ответ на вопрос командира батальона донбасских добровольцев и председателя Народного совета ДНР Артема Жоги во время награждения участников СВО, но тот ответ можно рассматривать как полуофициальное заявление.
Путин, скорее всего, станет самовыдвиженцем, которого поддержат традиционная коалиция из «Единой России» и «Справедливой России», а также ОНФ и другие общественные структуры. Сбор подписей для оформления участия Путина, вероятно, будет проводиться через штабы ОНФ, которые уже созданы. При этом возможны еще и «альтернативные штабы» по примеру того, какие были у Бориса Ельцина на выборах 1996 года, где фактическим руководителем была его дочь Татьяна Дьяченко. Будут ли такие штабы у Путина, пока неясно.
Как мы видим, Путин подходит к выборам максимально серьезно. В 2018 году он получил 76,69% голосов, также пойдя самовыдвиженцем, хотя в 2012-м баллотировался от партии «Единая Россия» и набрал минимальный результат – 63% (если не считать выборов 2000 года, тогда Путин получил лишь 52,9%). Сейчас ему нужно показать максимальный результат, который соответствует рейтингам ФОМ о его поддержке, – под 80%.
Поэтому организация выборов при всей своей предопределенности становится довольно сложной задачей для Кремля. Тем более что выборы проходят в максимально напряженной ситуации для элит. Идет трансфер власти, который в будущем должен будет закончиться либо относительной «перезагрузкой системы», либо приходом к власти некоего объединенного руководства, так называемого коллективного Путина, – в противовес коллективному Западу. В этой начинающейся «игре в кальмара» Путину крайне важно выстроить сбалансированную модель новой России, где он по-прежнему выступал бы верховным арбитром системы власти.
Объединенная прямая линия как раз стала линией соприкосновения двух наиболее противоречивых ее флангов. С одной стороны – прогрессивного, который требует отказа от репрессий, возврата свобод, сохранения демократических процедур, нормализации отношений с Западом и т. д. С другой – регрессивного, выступающего за откат к самым простым, силовым методам управления на фоне постепенного погружения страны в автаркию. Эти два образа будущего можно было бы сравнить с моделями, подобными оруэлловской или из романа «Обитаемый остров» братьев Стругацких – футурологов андроповского времени, наследниками которого мыслят себя представители власти.
Тот факт, что Кремль все же решил не отказываться от выборов, сохраняя демократические процедуры, позволяет надеяться, что строительство обновленной России будет происходить по умеренному сценарию, проваливаясь в охранительство лишь там, где система власти будет вынуждена реагировать на собственные эксцессы.
