B 2022 гoдy paдикaльнo измeнилиcь ycлoвия paбoты для мнoгиx бизнecoв, нo для yчacтникoв вeнчypнoй индycтpии в бoльшинcтвe cлyчaeв вce paздeлилocь нa «дo» и «пocлe». Kaкиe-тo кoмпaнии пoлнocтью oбopвaли cвязи c Poccиeй и cкpывaют дaжe caм фaкт cвoeгo poccийcкoгo пpoиcxoждeния. Kaкиe-тo, нaoбopoт, paccчитывaют, чтo в ycлoвияx изoляции Poccийcкoe гocyдapcтвo бyдeт бoлee oxoтнo дaвaть дeньги выcoкoтexнoлoгичным cтapтaпaм. B любoм cлyчae вce oкaзaлиcь в cитyaции вынyждeннoгo выбopa, кoгдa нyжнo в oпpeдeлeннoм cмыcлe пpинять oднy из cтopoн.
Для многих компаний, получающих или рассчитывающих получать бóльшую часть выручки за пределами РФ, наиболее простым способом избежать проблем часто оказывается решение просто не афишировать свое российское происхождение. «Для стартапов мир разделился, и каждый должен выбрать, на какой стороне он находится. В крайнем случае разделиться на две независимые юридические сущности: одна – для российского рынка, другая – для международного, без каких-либо формальных взаимосвязей между ними», – рассуждает сооснователь United Investors Александр Горный.
Так, скажем, стартап MyTona, разработчик игр из Якутии, просто отредактировал свой сайт и страницу в Wikipedia, внеся туда информацию о том, что компания была основана в Сингапуре. Для более крупных игроков такой метод уже не подходит. Созданный россиянами и зарегистрированный на Кипре разработчик мобильных игр Nexters, к примеру, продал свои российские юрлица российскому менеджменту за символическую сумму 400 рублей и пообещал, что кипрское юрлицо никак не будет взаимодействовать с бывшими российскими «дочками» или получать от них какие-то то отчисления.
Естественно, подобные нехитрые приемы не выдержали бы хоть какой-нибудь серьезной проверки, но суть как раз в том, что после февраля 2022 года для всех в мире огромное значение приобрели именно формальные признаки. То есть если инвестор или партнер хочет работать с компанией, то ему нужно хотя бы формальное подтверждение, что она больше не имеет отношения к РФ, а если желания сотрудничать в принципе нет, то никакие доводы в любом случае не помогут.
Tpyднocти гeoлoкaции
Примерно по тому же принципу происходит общение российских инвесторов с американскими властями. В августе издание The Bell написало, что в американском штате Делавэр, где из-за эффективного корпоративного законодательства регистрируется большинство стартапов, немалые трудности у компаний c российскими корнями.
Чтобы открыть стартап в Делавэре, основателям не нужно даже проживать в США – в этом случае компании просто обязаны иметь регистрационного агента. Но с весны агенты отказываются работать со стартапами, у которых есть хотя бы один российский фандер. По некоторым данным, более 70% участников рынка российского происхождения получили аналогичные уведомления от своих регистрационных агентов или были заблокированы на уровне штата. При отказе агенты ссылаются на распоряжение №14071 Управления по контролю за иностранными активами (OFAC). В распоряжении №14071 используется размытый термин person located in Russian Federation – «лицо, находящееся на территории РФ». Этот термин рождает много разночтений. Некоторые корпоративные регистраторы вольно трактуют букву закона и вообще не хотят иметь дел с русскими.
На данный момент удалось найти определенные подходы к решению проблем с американскими бухгалтерскими санкциями, связанными со штатом Делавэр. Постепенно эта проблема решается, говорит основатель венчурной студии Around.Capital Андрей Табуринский: «Технические проблемы в значительной степени решены, политические проблемы остались, и, скорее всего, они надолго, но желание инвестировать у людей есть. Сейчас можно констатировать, что рынок ангельских инвестиций в РФ не умер, он находится в стадии переформирования. Более того, сегодня на рынке появилось большое количество новых людей, готовых вкладывать деньги в стартапы, но речь в основном идет о небольших суммах. Что касается более поздних стадий инвестирования, то здесь ситуация сложнее. Многие фонды с русским участием сталкиваются со сложностями, обусловленными именно политическими факторами. Пока нет системного понимания, как в будущем рынок будет относиться к участию капитала с российским происхождением в тех или иных проектах, поэтому мы не видим новых сделок. Часть фондов переориентировалась на внутренний российский рынок, но теперь сложно говорить, насколько оправданной окажется такая стратегия. Это станет понятно через несколько лет».
Российским предпринимателям, очевидно, стало сложнее привлекать деньги от западных инвесторов. Многие российские фонды и ангелы потеряли возможность инвестировать. В том числе на это повлияли запреты на предоставление займов нерезидентам и приобретение долей в иностранных компаниях без разрешения Банка России. Иностранные инвесторы смотрят на риск пребывания команды в России, так как не представляют, как будет развиваться ситуация и сможет ли эта команда работать дальше, говорит Дмитрий Калаев, директор акселератора ФРИИ.
«Источники финансирования действительно предстоит переосмыслить. Инвесторы после 24 февраля поставили переговоры на паузу, и далеко не все еще вернулись к инвестированию. Но мы видим, что отрасль начинает приспосабливаться к новым условиям – готовятся значительные меры господдержки, начинаются программы импортозамещения, направленные на развитие компаний – „национальных чемпионов“ в технологической сфере. И раньше только один-два стартапа из 10 сразу ставили себе целью развитие в глобальном масштабе, остальные так или иначе развивали бизнес в России, рассчитывая на масштабирование на более поздних этапах.
Теперь во многом рынки США и Европы для них закрыты. Но мир этим не ограничивается. Мы во ФРИИ переориентируем программы акселерации на другие рынки – помимо США и Европы на Латинскую Америку, Индию, а также активно ищем команды, нацеленные на эти рынки», – продолжает Калаев.
Стартапы, по его словам, уже разделились на тех, кто работает на США и Европу и кто остался в России. Ориентированные на рынки недружественных стран релоцируют своих сотрудников и максимально отстраиваются от связи с РФ. Самые устойчивые стартапы сегодня – это стартапы с безубыточной бизнес-моделью, ориентированные на выручку «здесь и сейчас». Часть бизнес-моделей, такие как freemium или buy now, pay later, перестает работать, но это не значит, что компания из-за этого закроется. Требующие внушительных инвестиций амбициозные стартапы, приносящие значительные убытки, идут под сокращение.
«Стоит ожидать взлета стартапов и решений на волне импортозамещения, – рассуждает Калаев. – Это буквально все ниши – от русского аналога запрещенного сервиса фотографий до отбеливателя для бумаги. Теперь время тех компаний, у которых уже были готовые решения. Раньше они занимали единицы долей рынка, а с уходом конкурентов получили возможность стать лидерами. В ближайшие два – четыре года они смогут увеличить свой бизнес в разы. Хотя потом для них неизменно встанет вопрос, а куда расти дальше – масштабироваться, например, в Индию, Латинскую Америку. Помимо стран „золотого миллиарда“ в мире живет еще семь миллиардов человек».
«Как будто у венчурной индустрии было мало проблем без этого, она создает себе дополнительные, – рассуждает сооснователь инкубатора в Пало-Альто, решивший сохранить анонимность. – Сегодня стартапу или инвестору помимо прочего огромного количества факторов приходится учитывать еще и политику. Я знаю не один случай, когда стартапу отказали в финансировании или стартап отказывался принимать деньги от ангела просто из-за того, что человек когда-то озвучил „не ту“ точку зрения на те или иные вопросы. Есть американцы и европейцы, которые отказываются работать с русскими вообще „по принципиальным соображениям“, причем, так как они не научились точно идентифицировать русских, под запрет попадают заодно украинцы и даже, к примеру, казахи или киргизы, как бы смешно это ни звучало. В любом случае русскоязычное стартап-сообщество в США ощутимо расколото, и его ценность для нетворкинга сильно упала».
Для российских венчурных инвесторов волна русофобии и «нерукопожатности» несет риски невыхода из глобальных проектов с российскими корнями, уверен отечественный инвестор и колумнист Forbes Алексей Соловьев. «Значит ли все это, что стартапам с российскими корнями никто не даст денег, кроме российских фондов? Скорее всего. Компании, которые получают значительную часть выручки в России, могут в целом не рассчитывать на американские и европейские инвестиции в ближайшие года два. Часть игроков русскоязычного венчура, скорее всего, уйдет с рынка – вымрет или переместится за рубеж. Выживут самые диверсифицированные в плане географии, самые плотно вписанные в международное сообщество. Венчурный рынок, наверное, самый интернациональный по сравнению с другими секторами. А это означает, что представители данного рынка имеют одну из самых тесных и прочных связей с внешним миром. Текущие события только усилят тренд на географическую распределенность команд. И фонды, и стартапы будут вынуждены стать еще более распределенными, в максимально возможной степени оторванными от страны происхождения», – рассуждает он.
Cyдьбa гocвeнчypa
Есть стартапы, которые по совету Алексея Соловьева рассчитывают исключительно на российское финансирование, но тут дело пока обстоит ненамного лучше. Крупнейшим игроком на российском рынке венчурных инвестиций всегда были либо напрямую финансируемые государством фонды, либо так называемые квазигосударственные компании, например, Сбербанк.
Бóльшая часть этих структур уже успела попасть во всевозможные санкционные списки, включая самый строгий и значимый SDN-лист или «черный список OFAC», который означает проблемы при попытках хоть как-то взаимодействовать с любой компанией из любой страны мира, даже если эта страна и не поддерживает антироссийские санкции. Первым под ударом оказался фонд VEB Ventures, созданный корпорацией ВЭБ.РФ, который, как недавно считалось, должен был стать флагманской структурой государственного венчура, забрав эту роль у других институтов развития, таких как Роснано и прочие.
VEB Ventures объявил, что прекращает инвестировать в стартапы и ведет переговоры о передаче своих активов в управление другим структурам. По данным источников, сегодня фонд обсуждает смену юридической структуры, возможную продажу своих активов и смену названия. По словам представителя ВЭБ.РФ, в изменившихся условиях фокус деятельности VEB Ventures тоже модифицируется: «Приоритет будет отдан крупным проектам в соответствии с инициативами социально-экономического развития России до 2030 года». Согласно утвержденному правительством перечню таких инициатив, VEB Ventures может вкладывать в проекты из области строительства, экологии, взаимодействия с госорганами и т. д. На реализацию инициатив до 2024 года потребуется 4,6 трлн рублей, которые будут взяты из федерального бюджета и Фонда национального благосостояния, а также от частных инвесторов.
Попавший под санкции Сбербанк официально ничего не заявлял, но по факту постепенно избавляется от венчурных проектов. К примеру, Сбербанк сменил название компании, которая разрабатывает «умные» колонки, ТВ-приставки и другие гаджеты с голосовым помощником «Салют», исключив из него слово «Сбер». ООО «СберДевайсы» (торговая марка SberDevices) в середине июля сменило название на ООО «СалютДевайсы». В компании утверждают, что речь идет исключительно о переименовании юридического лица, хотя источники говорят, что переименование может быть связано с ограничением работы компании в условиях санкций. Они заявляют, что SberDevices «фактически потеряла возможность закупать в нужном объеме зарубежные IT-решения». По словам одного из источников, Сбербанк тоже рассматривает более серьезное дистанцирование от SberDevices, отмечая, что интерес к покупке подразделения проявляют российские IT- и телеком-компании. Сбербанк собирается сфокусироваться на развитии основного бизнеса, настаивают источники.
«Самое эффективное, что может сделать государство для развития венчурных инвестиций, – „фонд выходов“. Отдельная структура или направление РФПИ, которое бы покупало контрольные пакеты или 100%-ную долю прибыльных компаний в приоритетных для государства направлениях. Новый потенциальный покупатель даст стимул для создания стартапов, остальное обеспечит рынок. Спрос рождает предложение», – рассуждает Александр Горный из United Investors.
«В России есть примеры успеха технологических компаний, получивших признание на мировом рынке и способных создавать и внедрять инновационные продукты. Однако мы должны не просто уметь „выращивать“ такие компании, но и удерживать их внутри страны, чтобы в России существовала критическая масса для дальнейшего технологического развития. Это можно сделать за счет постановки перед ними ключевых для государства социально-экономических задач и, таким образом, создания новых рынков. Это приведет к целенаправленному выращиванию инновационных компаний в тех отраслях, которые важны для государства не сегодня или завтра, а в долгосрочной перспективе», – говорит Дмитрий Калаев из ФРИИ.
Oцeнкa yщepбa
Оценить, насколько просел рынок венчурных инвестиций, в цифрах пока сложно, так как опубликованы лишь данные первого квартала 2021 года, на который вообще не повлияла СВО. По данным аналитической платформы Dsight, объем венчурных инвестиций в российские проекты в первом квартале 2022 года составил более $680 млн, что на 27% больше, чем за аналогичный период 2021 года. Общее количество сделок в первом квартале немного выросло – их было 50 по сравнению с 46-ю год назад.
Однако если исключить крупные сделки со стартапами российских основателей за рубежом – компаниями Vivid Money и Miro (первая получила $114 млн от прежних инвесторов в лице Greenoaks Capital и Ribbit Capital, а также нового – структуры SoftBank; Miro договорилась о привлечении $400 млн от американского фонда Iconiq Capital), то окажется, что объем рынка снизился на 9%.
Созданный московским правительством Московский инновационный кластер подсчитал, что в мае инвесторы заключили семь сделок, что на две больше, чем в апреле. При этом объем инвестиций вырос в пять раз и составил $26 млн. Тем не менее первые пять месяцев 2022-го продолжают значительно уступать аналогичному периоду предыдущего года как по объему, так и по количеству инвестиций.
С февраля не было заключено ни одной сделки поздних раундов (В и С+). 48% сделок 2022 года – это pre-seed- и seed-инвестиции, а в три весенних месяца их доля превысила 60%. При этом нужно помнить, что Московский инновационный кластер учитывает столичный рынок, который занимает 41% по объему инвестиций и 73% по количеству сделок. Но тенденции на нем характерны для рынка всей России.
