Cтpaнa взялa кypc нa тexнoлoгичecкий cyвepeнитeт. Плaны aмбициoзныe, нo oни нyждaютcя в cyщecтвeннoй дopaбoткe, cчитaют экcпepты и пpeдcтaвитeли бизнeca.
Россия должна отказаться от рыночной промышленной политики и перейти на путь обеспечения технологического суверенитета, заявил министр промышленности и торговли России Денис Мантуров, которого 15 июля также назначили на должность зампреда правительства. Пристальное внимание будет уделяться станкостроению, электронике и мало- и среднетоннажной химии, отметил он.
Важность технологического суверенитета Мантуров объяснил тем, что нам сейчас необходимо обеспечить поставки критических комплектующих, а для этого предстоит создавать новые кооперационные связи. «При этом ускоренными темпами будем осваивать производство собственных аналогов для замены импортных компонентов», – подчеркнул министр.
«Технологический суверенитет не предполагает полную изоляцию страны, – замечает Александр Чулок, директор центра научно-технологического прогнозирования Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ. – Этот термин означает, что мы должны обеспечить себя решениями, которые нужны для конкурентоспособности и безопасности и которые позволят реализовать критически важные для страны задачи».
Чтобы четко понимать, каких целей и в какие сроки мы хотим достичь, следует использовать системный алгоритм, построить несколько блоков взаимосвязанных вопросов, продолжает эксперт.
Первый блок: «Какие задачи мы считаем критически важными?» Если повышение конкурентоспособности экономики, то надо ответить на следующий вопрос: «В каких отраслях мы хотим повысить конкурентоспособность? Нынешнюю или предполагаемую, в будущем?» Критически важной задачей может быть и обеспечение национальной безопасности, но какой именно? Продовольственной? Экономической? Социальной? Эпидемиологической?
Второй блок вопросов: «Какое будущее мы хотим сформировать?» Оно может быть сценарным, то есть подразумевать разные варианты развития событий. А дальше – дорожная карта с четкими маршрутами, расчетами, цифрами и описанием рисков и джокеров – труднопрогнозируемых событий с масштабными эффектами.
Но самое главное – нам предстоит учиться упаковывать свои идеи в бизнес-модели, создавать экосистемы, напоминает Чулок: «Во многих направлениях –нанотехнологиях, цифровизации, биотехе, сельском хозяйстве – Россия значительно продвинулась за последнее время. Однако все, чего мы добились, разобщено, не встроено в единую систему: наука имеет слабые связи с бизнесом, вузы только начали реализовывать свою роль в рамках национальной инновационной системы, а уровень подготовки кадров во многих сферах не отвечает запросам рынка».
По мнению Сергея Косогора, руководителя проекта «Цифровая экосистема для агросектора» Центра технологического трансфера НИУ ВШЭ, чтобы обеспечить суверенитет в каждой отдельной отрасли, например, в АПК, предстоит проделать много работы, в частности:
1. Создать цифровую инфраструктуру в АПК, без которой невозможно внедрение точного земледелия в России. Сейчас мы используем в основном разработки западных компаний. Также около 50% сельскохозяйственной техники в российских полях – импортного производства.
2. Сформировать правовую базу для использования инновационных разработок в коммерческих целях.
3. Создать ряд технологических площадок (полигонов) и опытно-производственных хозяйств (предприятий) для апробации новых технологий в сфере АПК.
4. Совершенствовать правила льготного кредитования для разработчиков IT-технологий, сельскохозяйственного оборудования и техники.
5. Разработать комплекс мер государственной поддержки товаропроизводителей для стимулирования внедрения отечественных технологий.
«Технологический суверенитет кажется красивой историей, в которой Россия предстает гордой и независимой страной, – говорит Иван Канардов. – В СССР тоже была установка на технологическую независимость, но как таковой этой независимости не существовало: множество сложных станков, приборов и электронных компонентов мы закупали на Западе». В сегодняшних условиях, по его словам, мы еще более уязвимы: «Мы не можем производить автоматические коробки передач и другие детали для автомобилей. У нас нет собственных производителей семян, а тем, кто выпускает сельхозтехнику, не хватает компонентов для машин».
В принципе за три – пять лет вполне можно отладить собственные производственные линии и логистику с восточными странами, которые станут поставлять нам нужные комплектующие и технологии, считает эксперт. «Правда, это при условии, если государство будет стимулировать предпринимательство и создавать благоприятный инвестиционный климат», – добавляет он.
«Если брать нашу сферу – информационные технологии, то, чтобы обеспечить технологический суверенитет, следует в первую очередь избавиться от беспокойств и иллюзий, – замечает Илья Кулаков, директор департамента автоматизации производства компании IBS. – Уход иностранных игроков не повод для паники. На рынке достаточно российского софта, который позволит решать поставленные задачи во всех отраслях бизнеса. Может, это будет не так удобно, но зато эффективно. Достаточно вспомнить, какими были западные системы 5–10 лет назад, и становится ясно: это просто путь, который надо пройти».
При этом Кулаков предупреждает: новые IT-решения и тем более специалисты по их внедрению не могут стоить дешевле лишь потому, что теперь это отечественное ПО, а не импортное. «Бизнес-задача не поменялась, требования к квалификации IT-специалистов остались теми же, следовательно, кадры будут стоить, как и стоили, или даже дороже, потому что их еще мало», – уточняет он.
«Технологический суверенитет в ближайшие годы и десятилетия – понятие утопическое, – полагает Александр Бочкин, основатель и гендиректор IT-компании „Инфомаксимум“ (разрабатывает ПО в области бизнес-аналитики). – Добиться того, чтобы абсолютно весь используемый софт или хард (производство „железа“) был создан внутри одной страны, чрезвычайно сложно».
Утверждать, что российский бизнес находится на стадии принятия, слишком рано, считает Бочкин: кто-то продолжает надеяться, что зарубежные вендоры вернутся, кто-то ищет способ взаимодействия с ними в обход санкций, кто-то изучает и тестирует российские системы. «Спрос есть, обращения увеличились в разы, – говорит он. – Мы, например, четко понимаем, что определенные ниши – бизнес-аналитику и глубинный анализ процессов – сможем полностью закрыть в ближайшие годы. Но опять-таки, если у софта есть альтернативы, то у харда подчас просто нет. Оборудования не хватает, уход известных производителей, к примеру, компании Intel, ощущается в разы сильнее. Компетенции и опыт в этой сфере нарабатываются годами, поэтому ставить цели создать то или иное „железо“ в ближайшей перспективе невозможно».
«Отраслям, выпускающим материальную продукцию, особенно связанную с полупроводниками, которые требуют разработки процессоров, микросхем памяти, контроллеров, придется гораздо сложнее, – соглашается Кулаков. – В этих сегментах нужно быть готовыми к переходу на более простые или менее энергоэффективные процессы».
«Отрасли, в которых зависимость от иностранных партнеров в цепи создания ценности, степень интеграции высоки, оказались в более сложной ситуации, – рассуждает Вячеслав Болтрукевич, гендиректор Lean Institute Russia. – Однако все зависит от способности отдельной компании или отраслевой цепи создания ценности быстро менять процессы, чтобы разрабатывать новые продукты, наращивать объемы, улучшать качество. Это в большей степени зависит от самих организаций. Чем более зрелая производственная система у компании, тем эффективнее будет процесс перестройки».
Сейчас необходимо заниматься вопросами операционной эффективности бизнеса. Это поможет быстрее осваивать технологии создания новых видов продукции, заключает Болтрукевич.
Kaк нa poccийcкoм нeфтянoм ceктope cкaзывaeтcя yxoд c pынкa кpyпнeйшиx зaпaдныx кoмпaний, кaк oтeчecтвeнныe пpeдпpиятия aдaптиpyютcя к нoвым peaлиям и кaким дoлжнo быть дaльнeйшee paзвитиe oтpacли, paccyждaют вeдyщиe экcпepты нeфтянoгo pынкa.
Санкции могут стать толчком к развитию российской экономики, считает заместитель директора Международного института энергетической политики и дипломатии МГИМО Игбал Гулиев. «Для России уход международных компаний означает масштабную трансформацию отрасли, формирование новых логистических цепочек и поиск новых партнеров, – замечает он. – Необходимо перенаправлять экспортные потоки на Восток, учитывая, что существующая инфраструктура в большей степени ориентирована на Запад. Строительство новых трубопроводных систем – процесс длительный. Трансформационный период может растянуться на годы. Тем более что наши вертикально интегрированные компании, объединяющие в своей деятельности всю производственную цепочку, вынуждены искать выход при ограниченности технологий и зарубежных нефтесервисных услуг. При этом нефтегазовая отрасль сейчас как никогда нуждается в дополнительных инвестициях».
Если санкции 2014 года касались отмены поставок техники для глубоководной, арктической и сланцевой разведки и добычи нефти, напоминает эксперт, то теперь ограничения распространяются на любые проекты. В частности, Евросоюз расширил эмбарго на поставку оборудования для энергетического сектора: труб, бурового оборудования, плавучих буровых платформ. «Тем не менее ситуацию в импортозамещении нельзя назвать критической, – считает г-н Гулиев. – Создаются промышленные и индустриальные парки, в которых малый и средний бизнес налаживает работу по производству комплектующих: через Минпромторг компании выходят на предприятия, которые занимаются импортозамещением крупных узлов и агрегатов».
Например, в Югре для одного из технопарков за счет госбюджета был приобретен разработанный волгоградской компанией 5D-принтер, который печатает детали для резидентов, и себестоимость таких изделий в десять раз дешевле оригинальных. В Тюменской области нефтегазовый кластер позволяет вести прямой диалог между заказчиками и поставщиками. Разработку конструкторской документации на комплектующие в текущем году можно проводить за счет полного госфинансирования.
По итогам совещания о ситуации в нефтегазовом секторе президент России Владимир Путин выделил среди основных направлений формирование общих пакетов заказов на проектирование и изготовление продукции, техники и оборудования, которые необходимы энергетическим компаниям, а также обеспечение перехода от иностранных систем стандартизации и сертификации в газовой и нефтехимической промышленности к отечественным, напомнил Гулиев.
«В перспективе санкции способны поставить под угрозу поддержание объемов нефтедобычи и затормозить развитие экспортной трубопроводной инфраструктуры, постепенно выдавливая Россию с внешних рынков, – считает он. – Это наихудший сценарий, который, я надеюсь, не будет реализован. У России есть потенциал для увеличения объемов добычи нефти и газа за счет уже подготовленных месторождений, поэтому в краткосрочной перспективе влияние санкций незначительно. В дальнейшем ужесточение доступа к технологиям может сократить объемы добычи на 30–40 млн т к 2030 году. При этом главной причиной спада способно стать отсутствие технологий не для реализации новых проектов, а для интенсификации добычи на действующих месторождениях».
В долгосрочной перспективе, по оценке Гулиева, ситуация будет усложняться и из-за объективного ухудшения качественных характеристик месторождений и роста доли трудноизвлекаемых запасов. Поддержание текущего уровня возможно за счет углубленной разработки действующих традиционных нефтяных месторождений с применением методов интенсификации, нетрадиционных запасов на суше (в первую очередь Баженовской свиты) или морских месторождений, включая арктические, что требует применения инновационных технологий и оборудования.
«Россию ждет сложный переходный период. Следует активизировать собственный научно-технический потенциал, – подчеркивает замдиректора института МГИМО. – Тем не менее отсутствие западных технологий не означает отсутствия технологий вообще. Почти все необходимое нефтесервисное оборудование доступно в Китае. Для переработки имеются отечественные технологии: установки коксования, оборудование для риформинга, изомеризации, каталитического крекинга. Россия стала ведущей нефтегазовой державой на основе собственных разработок. В СССР была создана авторитетная научная школа, включающая множество вузов, проектных и научно-исследовательских институтов, которые работают по сей день. Отказ от западных технологий, с одной стороны, создаст определенные трудности, а с другой – сформирует благоприятные условия для возрождения научной мощи, проведения широкоформатных исследований, открытия новых предприятий и модернизации существующих. По сути, санкции дают шанс дополнительному развитию отечественной промышленности».
Сложности в нефтяной промышленности скорее вызваны внутренними проблемами, нежели санкциями, считает генеральный директор ООО «ИнфоТЭК-Консалт» Тамара Канделаки. «Нефтяной сектор – это добыча, переработка, транспорт и сбыт, включая науку, проектирование, услуги и оборудование. Исторически это были очень сильные отрасли с огромным научным заделом. За 30 лет, честно скажем, „неуважения“ к подрядчикам позиции науки, проектирования, услуг и оборудования существенно ослабли во всех отраслях. В последние годы добавились сложности, обусловленные цифровой бюрократизацией системы закупок. Дошло до того, что, по сути, заказчики предлагают подрядчикам договоры с огромными отсрочками платежа, и санкции тут ни при чем. Так что наиболее незащищенными оказались как раз подрядчики как крупных холдингов, так и производственных предприятий».
Если говорить об уходе западных компаний, эксперт не видит особых проблем с технологиями. «Например, в нефтепереработке все разработки имелись и раньше. Другой вопрос, что нужны катализаторы, реагенты, и это задача химии, которая оказалась в неподготовленном состоянии. Необходимо строить новые мощности, а значит, требуются дешевые отечественные инвестиции, рассчитывать на получение которых в банках без гарантированного спроса невозможно».
Для дальнейшего успешного развития, по словам г-жи Канделаки, отрасль прежде всего должна стать самостоятельной. «Негоже, чтобы налоги и, следовательно, цены на продукцию для внутреннего рынка рассчитывались по котировкам лондонских компаний. Что касается объемов добычи и переработки, то стране и компаниям выгодно производить столько, сколько можно продать, не более и не менее. Поэтому я допускаю снижение добычи, как, впрочем, и переработки. Дополнительно отмечу, что мы прогнозируем изменение структуры выработки нефтепродуктов соответственно новым рынкам сбыта. Важно, что развитие отрасли будет критически зависеть от налоговой нагрузки, в том числе точечно – по продуктам».
У России есть технологии, которые она может предложить миру, говорит руководитель Центра анализа стратегии и технологии развития ТЭК РГУ нефти и газа имени И. М. Губкина Вячеслав Мищенко. «Актуальная энергетическая стратегия, которая была принята Минэнерго и Минэкономразвития в 2020 году, находится в стадии пересмотра, – уточняет он. – Она была разработана до 2035 года. Сейчас планируется более дальний период. Неизменным остается направление – постепенный переход от экспорта сырья к экспорту технологий и комплексных решений».
По словам эксперта, это не только нефтегазовая сфера – российская энергетика широко представлена во всех направлениях: атомная энергетика, термоядерные технологии, реакторы малой и средней мощности, гидроэнергетика. Ныне Россия в лице Росатома может предложить эти технологии в регионах, где существует дефицит выработки энергии.
Недавние переговоры в Тегеране затронули в том числе и энергетическую повестку, подчеркивает Мищенко. Окончательные детали не раскрываются, но известно, что Газпром подписал контракт с Национальной иранской нефтяной компанией (NIOC) на $40 млрд. «Это масштабное соглашение включает строительство инфраструктуры по добыче газа, магистральных трубопроводов, газификацию самого Ирана, выход газопроводов на побережье Персидского залива. Возможно совместное строительство терминала по сжижению газа и его транспортировке».
У России, говорит эксперт, накоплен серьезный опыт по развитию нефтяных промыслов, нефтепереработки, магистральных трубопроводов, которые могли бы перекачивать иранские газ и нефть на различных экспортных маршрутах. Факультет комплексной энергетической безопасности РГУ нефти и газа занимается разработкой комплексных подходов в безопасности энергетических проектов, которые включают IT-решения, кибербезопасность, промышленную безопасность, новые технологии, военно-стратегические вопросы. Россия готова предложить такие комплексные решения странам, которые являются энергодефицитными, – это африканский континент, Юго-Восточная Азия.
«Что касается действия западных санкций, есть слабые места, в которых отечественные технологии отстают, – это добыча углеводородов на шельфе и технологии по сжижению газа, а также IT и софт, – замечает Мищенко. – По другим вопросам, я думаю, российская энергетическая отрасль даст фору многим конкурентам. У нас хорошо представлены и нефтегазодобыча, и переработка, и транспортировка. Я уверен, что общим направлением должно стать не просто импортозамещение, а импортоопережение. Необходимо своими технологиями опережать конкурентов и предлагать решения, не имеющие аналогов у зарубежных производителей».
Президент Союза нефтегазопромышленников России Генадий Шмаль считает, что у импортозамещения большие перспективы. «Мы живем в условиях санкций уже восемь лет, поэтому новые ограничения не стали неожиданностью, – говорит он. – Тем не менее возникает немало вопросов, прежде всего связанных с кредитованием, финансированием компаний. Российские банки не сумели в свое время создать эффективно действующую финансовую систему. Компании были вынуждены обращаться за помощью к зарубежным банкам. Поэтому одна из проблем, которая сейчас стоит перед нефтяниками, – это плата за кредиты».
Еще один вопрос, по его мнению, запчасти. «Вот, например, канадцы задержали ремонт турбин, и Газпром вынужден был сократить перекачку газа по „Северному потоку–1“. Теперь вопрос решен, но это скажется на объемах поставки. Такие прецеденты могут возникать и дальше: было время, когда доля импортного оборудования составляла до 70%. Сегодня оно выходит из строя».
Тем не менее нефтяной сектор работает, по оценке эксперта, достаточно устойчиво, ищет пути реализации углеводородов. «В свое время верным оказалось решение ПАО „Транснефть“ строить мощный нефтепровод на Восток – ВСТО. Тогда многие сомневались в целесообразности этого проекта. Сейчас ТС „ВСТО“ вышла на свою проектную производительность – 80 млн т до Сковородино и 50 млн т до порта Козьмино. Благодаря этому появились новые нефтяные промыслы в Восточной Сибири. К примеру, Иркутская нефтяная компания: начали с нуля, а добывают уже около 9 млн т. Если бы не трубопровод, то и этой добычи не было бы».
Генадий Шмаль считает, что одним из направлений поставки нефтепродуктов может стать Африка. Там совершенно катастрофическое положение с использованием энергии. В США тратится 5,4 т нефтяного эквивалента на человека в год, в Европе – 3,7, в России примерно столько же. А в Африке – 0,4. На Шри-Ланке забастовки были обусловлены в основном дефицитом бензина, дизтоплива, нефти. «В то же время мы имеем возможность наладить туда поставки, – говорит он. – Вопрос, конечно, связан и с платежеспособностью этих государств, но всегда можно найти взаимовыгодный вариант. Санкции лишь заставляют более активно думать, как можно решить существующие проблемы. Все кризисы показали нам, что должна быть опора на собственные силы».
Что касается технологий, то, по мнению эксперта, российские компании сумели достаточно много сделать в реорганизации нефтеперерабатывающей отрасли – до этого было в основном западное оборудование. Теперь и Роснефть, и ряд других предприятий активно занимается производством катализаторов. В транспорте нефти используются противотурбулентные присадки – раньше их покупали за рубежом, а в 2019 году «Транснефть» запустила завод в Татарстане и полностью решила эту проблему. «Транснефть» построила пару мощных заводов в Челябинске по производству нефтяных насосов и электродвигателей. Фирма «Новомет» в Перми выпускает нефтепогружное оборудование, которое пользуется спросом на мировом рынке. «Есть немало интересных находок. Надо продолжать развиваться в этом направлении», – резюмирует Генадий Шмаль.
B ближaйшиe пять лeт poccийcкий pынoк кибepбeзoпacнocти пpeдпoлoжитeльнo выpacтeт co 185,9 дo 469 млpд pyблeй, тo ecть в 2,5 paзa, выяcнили экcпepты Цeнтpa cтpaтeгичecкиx paзpaбoтoк (ЦCP). Cвязaнo этo пpeждe вceгo c pocтoм чиcлa кибepaтaк нa poccийcкyю инфpacтpyктypy, yxoдoм из Poccии зaпaдныx вeндopoв и мepaми гocyдapcтвeннoй пoддepжки. Oднaкo мнoгиx cлoжнocтeй нe избeжaть, к пpимepy, кaдpoвыx. Kpoмe тoгo, пpиxoдитcя peшaть нeпpocтыe тexнoлoгичecкиe пpoблeмы в cвязи c «выпaдeниeм» импopтныx элeмeнтoв cиcтeм зaщиты.
Эксперты отмечают, что, несмотря на остроту нынешней ситуации, неправильно считать, будто о проблеме защиты данных активно заговорили только в этом году. Компании прекрасно осознавали и продолжают осознавать ценность кибербезопасности. Они готовы платить за качественные решения, поэтому рынок активно развивается.
«С 2008 по 2013 год тема кибербезопасности медленно, но верно набирает популярность. В этот период были сделаны первые попытки актуализировать утвержденную еще в 2000 году Доктрину информационной безопасности. На государственном уровне начинается разработка стратегии кибербезопасности», – рассказывает Максим Антонов, руководитель практики IT/Digital-компании Cornerstone. После 2014 года, напоминает он, проблемы обеспечения кибербезопасности выходят на прикладной уровень. Начинается заметный набор специалистов в области ИБ, особенно в госкорпорациях и в компаниях с госучастием. «Актуальность кибербезопасности возрастает и с усилением тренда на цифровизацию бизнеса, – продолжает Антонов. – С 2018 года российские компании начинают массово запускать проекты цифровой трансформации». «Тогда все всерьез стали задумываться над тем, как выстраивать IT-инфраструктуру, чтобы не только ничего не ломалось, но и не утекало», – вспоминает Алексей Дрозд, начальник отдела информационной безопасности компании «СёрчИнформ».
Однако самую большую актуальность тема приобрела после февраля 2022 года за счет внешнеполитического фактора, единодушно признают эксперты. По данным Kaspersky MDR, количество киберинцидентов в российских компаниях за первые пять месяцев 2022 года увеличилось более чем на треть по сравнению с аналогичным периодом 2021 года. Атаки, по словам Марины Усовой, руководителя управления корпоративных продаж Лаборатории Касперского, стали агрессивнее: если раньше основной целью злоумышленников была финансовая нажива, то сейчас они просто стремятся нанести максимальный ущерб. «Характер атак изменился, – соглашается Александр Бочкин, основатель и гендиректор IT-компании „Инфомаксимум“. – Они стали более целевые, сложные и структурированные. Группы активистов действуют по четко проработанным инструкциям. Их цель – создать хаос, слить данные, прервать отлаженные рабочие процессы».
«Актуальность темы кибербезопасности возрастает с каждым годом по мере усложнения ландшафта киберугроз, – продолжает Усова. – В 2021 году наши специалисты обнаруживали в среднем 380 тыс. новых вредоносных файлов в день по всему миру, что на 5,7% больше по сравнению с предыдущим годом. И эта цифра стабильно растет». «Снижение числа киберугроз в обозримой перспективе не предполагается. Оно может происходить эпизодически под влиянием каких-то факторов, – рассуждает Дрозд. – Например, после введения санкций стало сложнее выводить деньги с банковских счетов, но мошенники пересобирают схемы, и это постоянная игра наперегонки». В ближайшие годы интерес к теме кибербезопасности не упадет. Этому способствуют новые указы и поправки в законопроектах, убежден Дрозд. Предполагается масштабная перестройка IT-инфраструктуры и отделов информационной безопасности, отмечает он.
По словам Антонова, со стороны бизнеса в разы вырос запрос на поиск профессионалов по кибербезопасности, поскольку многие компании стали выделять блоки ИБ из IT, формируя отдельные департаменты. Толчком к этому стал вступивший в силу указ президента РФ №250 «О дополнительных мерах по обеспечению информационной безопасности Российской Федерации», согласно которому многие компании обязаны теперь создавать подразделения по информационной безопасности. Еще один документ – постановление правительства РФ №1272 – предписывает, чтобы в определенном перечне организаций и в органах власти у руководителя отдела по информационной безопасности были заместители.
Всплеск востребованности специалистов на рынке ИБ обусловлен также тем, что у российских производителей средств защиты информации в разы возрос спрос на их продукцию, говорит Анатолий Курюмов, гендиректор компании «Ракета» (работает в сегменте бизнес-тревела). Но проблема в том, что в России профессионалов в этой области можно пересчитать по пальцам.
«По данным наших исследований, в 2020 году подразделения по защите информации не было в 60% российских компаний, – говорит Дрозд. – В 2021 году треть частных организаций заявляла об острой нехватке кадров в этой сфере, более половины госкомпаний также нуждались в профессионалах и средствах информационной безопасности». По его словам, такая ситуация сложилась потому, что организаций, готовых вкладываться в безопасность, было мало, и специалисты, как следствие, не видели перспектив развития в этом направлении.
«Нам известны случаи, когда поиски специалистов в департаменты по ИБ затягивались на два месяца», – замечает Курюмов. «Текущий спрос на специалистов по кибербезопасности рынок труда удовлетворить не в силах. Мы ощущаем дефицит на уровне 30% от реальных потребностей бизнеса, – говорит Антонов. – Главная причина – невысокая популярность темы кибербезопасности по сравнению с разработкой или инфраструктурой, а соответственно и уровень зарплат в данной сфере ниже. Даже те, кто обучался в университете по программе информационной безопасности, предпочитает переучиваться и развиваться в более востребованных направлениях. Рост спроса на специалистов в сфере ИБ произошел в моменте и очень резко, когда практически никто к этому не был готов».
«Запрос на таланты в ИБ велик и постоянно растет, – признает Усова из Лаборатории Касперского. – Несмотря на общий интерес к IT-сфере, образовательная система не всегда поспевает за растущими потребностями рынка. Больше всего ощущается нехватка специалистов экспертного уровня. Junior- и middle-специалисты в целом есть, а продвинутых экспертов не так много. К тому же в целом наблюдается дефицит специалистов в сфере исследований в области ИБ или, например, вирусного анализа». По ее словам, многие компании сами активно участвуют в процессе подготовки специалистов: интегрируют стажировки и курсы в процесс обучения в вузах, стремятся предоставлять выпускникам рабочие места. В Лаборатории Касперского, к примеру, много сотрудников в области ИБ, которые пришли на стажировку и перешли в штат после ее окончания, говорит Усова.
Если анализировать наиболее частые инциденты, то для защиты внешнего периметра актуальны решения от DDoS-атак (атак на IT-инфраструктуру и клиентские сервисы, что в результате приводит к их отказу, временной недоступности). Также необходимы различные системы обнаружения вторжений, системы для управления уязвимостями, замечает Дрозд. Высок спрос и на SIEM-системы, которые позволяют агрегировать информацию по всей IT-инфраструктуре, выявлять ложные атаки, а также понимать – в одно действие идет атака или нет. Для защиты от внутренних угроз актуальны DLP- и DCAP-системы, продолжает эксперт. Первые защищают организацию от утечек данных, а вторые помогают обнаружить критические для бизнеса данные и выявить, кто имеет к ним доступ и как их использует. «За последние месяцы было несколько больших сливов баз пользователей у Яндекса, СДЭК, Почты России, Сбера, отсюда высокий спрос на DLP-решения», – соглашается Антонов.
«Сейчас актуально создавать отечественные аналоги всех иностранных решений, – говорит Курюмов. – Данная проблема достаточно остро стоит в области межсетевого экранирования, защиты веб-приложений и защиты почты».
«Для государственных компаний и крупного бизнеса одно из приоритетных направлений сегодня – построение собственных ситуационных центров управления информационной безопасностью (SOC), – утверждает Антонов. – Это комплексный подход для автоматизации процессов, связанных с управлением инцидентами в области информационной безопасности».
«Кибератакам теперь подвержены компании практически из всех сфер экономики независимо от их размера, – замечает Усова. – И ландшафт киберугроз представлен полной палитрой: сложные целевые атаки, DDoS, социальная инженерия, шифровальщики. Поэтому для защиты бизнеса актуальна вся линейка решений: системы противодействия целевым атакам, защита от целевых атак, противодействие DDoS-атакам, SIEM-системы, образовательные сервисы в сфере ИБ, управляемая киберзащита, решения для промышленной кибербезопасности, сервисы Threat Intelligence, услуги по расследованию киберинцидентов».
На отечественном рынке немало решений для информационной безопасности – антивирусное ПО, системы IDS/IPS, SOC-системы, DLP-, DCAP-, SIEM-решения и другие, перечисляет Дрозд. «В каталоге совместимости российского программного обеспечения собран перечень иностранных систем, которые можно заменить российскими, – рассказывает он. – Из этого списка видно, что особого дефицита по какому-то классу защитных решений в России нет».
В области межсетевого экранирования лидирующие позиции занимает компания UserGate, а в области защиты почты основной игрок рынка – Лаборатория Касперского, отмечает Курюмов.
Многие программы по информационной безопасности – сложные комплексные продукты. Их обязательно нужно тестировать, учитывая конкретные задачи, инфраструктуру и даже квалификацию ИБ-специалиста, уточняет Дрозд: «Важно разворачивать тест максимально широко, чтобы понять реальные потребности ПО к „железу“ и увидеть, насколько приемлемую нагрузку оно дает, иначе это способно стать неприятным открытием уже в процессе „боевой“ эксплуатации. Кроме того, вы увидите функциональные ограничения, выявите то, что вендор забыл сказать во время продажи. Что для корректной работы, скажем, нужно докупить какой-то компонент. Программа также может конфликтовать с другими элементами IT-инфраструктуры. Если не выявить эти моменты на этапе теста, в лучшем случае клиенту придется дополнительно потратиться, а в худшем он просто не сможет пользоваться купленным продуктом. Разумнее всего брать на тест несколько решений, чтобы найти действительно „свою“ систему».
«Можно выделить два способа обеспечения информационной безопасности – business continuity, то есть непрерывность бизнеса, и защиту информации, – рассуждает Андрей Кельманзон, управляющий партнер сегмента „Аутсорсинг и сервисы“ компании IBS. – Если говорить о первом, то небольшим организациям обычно нет смысла разрабатывать и внедрять специальные планы по обеспечению непрерывности, а вот для крупного бизнеса даже час простоя чреват серьезными убытками. Второй способ – защита информации –предполагает полное закрытие внутреннего информационного периметра, то есть ограничение к доступу в зависимости от типа данных, критериев их использования и т. д. В текущей геополитической ситуации этот способ приобретает особую актуальность». Любой подход к обеспечению информационной безопасности должен осуществляться исходя из задач и внешней модели угроз, то есть после определения, что может случиться и как это повлияет на бизнес, продолжает эксперт: «Например, экономическая информация в этом смысле никак не отличается от любой другой. Как правило, сети соединений защищены, трафик, передаваемый по каналам, зашифрован. А если компании по каким-то причинам все же нужно обезопасить именно эту информацию, то необходимо выделить ее в некотором потоке данных, передаваемых через носители каналов связи. Технический уровень такой задачи сложный, но решаемый. Также следует иметь в виду, что угрозы больше связаны с людьми, чем с каналом или техническими решениями. Поэтому к вопросам обеспечения безопасности данных надо подключать внутренние службы безопасности, HR-отделы и другие структуры, работающие с кадрами».
«Учитывая возросшее число атак, их сложность и многовекторность, один из главных принципов информационной безопасности сегодня – комплексная защита всей IT-инфраструктуры, – замечает Усова. – Современный комплексный подход предполагает в том числе высокую степень синхронизации всех защитных решений и удобное управление системой кибербезопасности. Реализовать такой подход позволяют современные XDR-решения, которые содержат набор всех необходимых продуктов для защиты от самых сложных атак». Вопрос построения комплексной системы кибербезопасности особенно актуален в свете ухода иностранных поставщиков решений из России. «Их продукты перестали работать либо стали неэффективны из-за отсутствия обновлений и поддержки. В результате некоторые компании вынуждены срочно искать замену „выпавшим“ решениям и перестраивать систему защиты, выбирая поставщиков, которые могут обеспечить стабильную работу своих продуктов и, как следствие, способствовать устойчивости бизнеса компании», – заключает Усова.
3a пocлeдний гoд IT-ceктop нe выxoдит из фoкyca внимaния гocчинoвникoв paзнoгo paнгa, a чиcлo льгoт для тexнoлoгичecкиx бизнecoв пocтoяннo pacтeт. Ha фoнe тoгo, чтo в coвpeмeннoм миpe, пo cyти, любoй бизнec тaк или инaчe мoжнo cчитaть тexнoлoгичным, этo вызвaлo oжecтoчeнныe cпopы нa тeмy тoгo, кoгo cчитaть «нacтoящими aйтишникaми», a ктo xoчeт, пo выpaжeнию oднoгo из yчacтникoв cпopa, «впpыгнyть в пoeзд» и пoyчacтвoвaть в pacпpeдeлeнии «пиpoгa» пoддepжки oтpacли.
Cписок аккредитованных отечественных IT-компаний появился не вчера. Еще в 2011 году тогдашний глава отраслевого ведомства Игорь Щеголев отчитывался, что в списке числится уже 1,5 тыс. компаний. На тот момент им полагалась лишь льгота по уплате в государственные социальные фонды по совокупной ставке 14% вместо 34% у всех остальных бизнесов.
Довольно весомое преимущество, но по правилам в список допускались только компании, у которых 90% выручки составляют доходы от разработки программного обеспечения. Проблема в том, что проверить соответствие этому требованию по формальным признакам сложно: достаточно было иметь соответствующий код ОКВЭД.
Однако до недавнего времени эта проблема никого особенно не занимала, хотя министерству неоднократно указывали, что бóльшая часть участников списка не имеет к IT почти никакого отношения. Как сейчас пояснил источник, близкий к Минцифре, наличие компании в списке само по себе никогда не гарантировало каких-либо льгот. Оно было одним из оснований, для того чтобы компания в итоге получила те или иные меры поддержки. Но в целом для игрока, не имеющего отношения к IT, прохождение всех процедур являлось настолько затратным по времени и ресурсам, что желающих попасть в список было не так и много.
Сегодня ситуация кардинально изменилась, и часть льгот наступает автоматом после попадания в список, а это уже вполне осязаемая выгода.
Первый скандал разразился в начале июля этого года после предложения главы Минцифры Максута Шадаева смягчить требования к разработчикам, в частности, включать в реестр продукты компаний, в которых российским владельцам принадлежит не 50%, а 25%. Глава АРПП «Отечественный софт» Наталья Касперская написала премьеру Михаилу Мишустину письмо с просьбой ужесточить требования к включению софта в единый реестр российского ПО. В этом документе она, в частности, подчеркнула, что некоторые компании, «чья коммерческая деятельность и интересы лишь косвенно связаны с IT-отраслью», среди которых Ozon, Avito, Cian, HeadHunter, «Тинькофф» и «Вымпелком», попросили смягчить требования для вступления в реестр российского ПО. По словам главы АРПП, они хотят «успеть „впрыгнуть в поезд“ и поучаствовать в распределении „пирога“ поддержки отрасли, на которую государство в крайне непростые для себя времена выделило действительно огромные ресурсы».
Минцифры отреагировало оперативно и 1 августа объявило, что исключило более 400 предприятий из реестра аккредитованных IT-компаний по причине того, что IT-деятельность для них не основная. В частности, были исключены более 150 бюджетных организаций, 32 банка, 12 страховых и ряд других компаний. Среди исключенных – Сбербанк России, ВТБ, Альфа-Банк, банки «Тинькофф», «Открытие», Райффайзенбанк, МТС-банк, а также, например, МИЦ «Известия», АО «Центр эксплуатации объектов наземной космической инфраструктуры». Но волну возмущения участников рынка было не остановить. Тут же нашлись люди, указавшие, что чистка списка была довольно неаккуратной. Председатель Ассоциации участников рынков данных Иван Бегтин, к примеру, заявил, что в списке остались мини-отель «Старый город» в Перми и общество с ограниченной ответственностью «Микрокредитная компания „Рубикон“». Еще через две недели Минцифры объявило, что на самом деле планируется очередная «чистка». На это раз – под присмотром отраслевых ассоциаций и участников рынка.
«Коммерсантъ» утверждает, что министерство планирует учредить Совет по аннулированию государственной аккредитации организаций, осуществляющих деятельность в сфере IT. Предложение принять участие в совете было направлено в «Руссофт», «Отечественный софт», РАЭК и АПКИТ. Они, по словам источников «Коммерсанта», и займутся аудитом реестра аккредитованных IT-компаний. В министерстве уточняют, что намерены привлекать к обсуждению мер поддержки рынка и их распределению самых разных экспертов.
«Минцифры регулярно анализирует информацию о компаниях из реестра на ее соответствие необходимым требованиям. Например, в сентябре прошлого года из реестра было исключено около 1,6 тыс. организаций. В этот раз Минцифры использовало сведения о деятельности компаний из открытых источников (включая официальный сайт организации) как дополнительную информацию для принятия решения о включении в реестр. Раньше компаниям было необходимо иметь только профильный ОКВЭД», – уточнила пресс-служба министерства.
В соответствии с законом о поправках в Налоговый кодекс с 1 августа 2022 года приостановлена подача заявлений до принятия нового порядка аккредитации. Сейчас Минцифры совместно с профильными ассоциациями и регионами ведет работу над совершенствованием критериев и процедуры аккредитации IT-компаний.
Минцифры предлагает аккредитовывать компании, в которых выручка от IT-деятельности составляет минимум 30%. Компании нужно будет вести раздельный учет доходов. В бухгалтерской отчетности, сформированной за предыдущий отчетный период, должна быть отражена выручка от профильной деятельности. Стартапы, не имеющие выручки, но инвестирующие в IT, также предлагается аккредитовывать.
Среди других условий для аккредитации: наличие профильного ОКВЭД в качестве основного, не менее 80% сотрудников компании должны получать зарплату не ниже средней по стране. Стартапам помимо вышеперечисленных пунктов следует заявить разрабатываемый проект в области IT и статус его реализации. Минцифры планирует регулярно проверять все компании из реестра аккредитованных на соответствие необходимым требованиям, уточнили представители ведомства.
Отраслевые ассоциации позицию регулятора в целом поддержали. «Важно понимать, что льготы, как правило, внедряются в том секторе экономики, который стратегически важен в данный момент для сохранения стабильности в экономике страны в целом. IT-отрасль здесь не исключение, – говорит Ренат Лашин, исполнительный директор АРПП „Отечественный софт“. – Государство ввело беспрецедентные меры поддержки IT-компаний и IT-специалистов – отсрочку от армии и льготную ипотеку. Эти меры помогают бизнесу справляться с текущими задачами, а также переходить на ускоренное развитие. Кроме того, льготы для IT-специалистов препятствуют оттоку высококвалифицированных кадров из отечественной индустрии. Все эти меры, безусловно, крайне важны для IT-сектора, но их может обесценить нецелевое использование».
По мнению участников ассоциации, в реестре должны остаться исключительно те IT-компании, которые реально создают ПО или получают профильную выручку с учетом требований закона. Если льгота целевая, то есть предназначена для поддержки определенного сектора экономики, то должна использоваться по назначению. В ситуации, когда IT-компаниями внезапно становятся банковские и микрокредитные структуры, логистические, охранные предприятия, страховые и даже управляющие компании, говорить о целевом использовании льгот в IT-секторе не приходится. Право на получение дополнительных преференций такими структурами можно поставить под сомнение. Однако эти компании могут выделить профильные структурные единицы в отдельные юрлица, и, если они реально создают ПО или получают профильную выручку с учетом требований, продолжать и далее пользоваться льготами, рассуждает Лашин.
Действия Минцифры по оптимизации реестра аккредитованных IT-компаний – это попытка навести порядок, чтобы всем стало ясно: кто, как, где и на каких основаниях может получать льготы. Ранее включиться в реестр было достаточно просто. Однако сам факт попадания в реестр не гарантировал получение льгот. Если доля доходов от IT составляла менее 90%, а в штате состояло менее семи человек, компания не могла получить льготы, говорит Людмила Богатырева, руководитель департамента цифровых решений агентства «Полилог», разработчик BPM-платформы POLYCODE. В результате возникло двустороннее недопонимание: IT-компании не поняли, зачем получать аккредитацию, если это не гарантирует льготы, а Минцифры столкнулось с ситуацией, когда в реестр попали компании, имеющие довольно опосредованное отношение к IT (госучреждения, страховые организации и другие). Вероятно, новый порядок аккредитации устранит это недопонимание.
По сути, сейчас основные споры идут вокруг того, что считать IT-компанией. Например, на рынке много организаций, деятельность которых существенно диверсифицирована. У них может быть цифровое подразделение со штатом разработчиков, IT-продукт и даже узнаваемый бренд, но, если в общем объеме выручки организации доля IT не достигнет 90% (или даже 30% согласно проекту новых правил), в аккредитации будет отказано, продолжает Богатырева.
«На мой взгляд, должны быть фаст-треки попадания в реестр аккредитации. К примеру, наличие собственного продукта в реестре отечественного ПО плюс выручка по IT-решениям без указания доли. Это гарантирует активность компании на IT-рынке. Сегодня как никогда важно поддерживать отрасль, потому что тот объем софта и „железа“, который предстоит импортозаместить, требует колоссальных ресурсов. К 2024 году доля закупаемого или арендуемого органами власти отечественного ПО должна увеличиться до 90%, для госкомпаний – до 70%. С 2025 года госорганам и госорганизациям вообще запрещено использовать иностранное ПО на принадлежащих им объектах критической информационной инфраструктуры. Для достижения этих задач государство выделяет большие средства. Но одних денег сейчас недостаточно, нужны еще кадры. В России отсутствует то количество разработчиков, которое способно выполнить эти задачи. По словам вице-премьера Дмитрия Чернышенко, еще на конец 2021 года нехватка айтишников составляла 1 млн человек. В 2022 году ситуация с кадровым голодом в IT лишь усугубилась», – резюмирует эксперт.
Kaкиe льгoты для IT-кoмпaний и иx coтpyдникoв дeйcтвyют ceйчac?
• С момента включения программы или базы данных в единый реестр российского ПО применяют освобождение от уплаты налога на добавленную стоимость.
• Ставка по налогу на прибыль на период 2022–2024 годов составляет 0%. Страховые взносы, перечисляемые с ФОТ за своих сотрудников, IT-компании платят по пониженным тарифам: ОПС – 6%, ОМС – 0,1%, ВНиМ – 1,5%. Суммарно 7,6% от ФОТ вместо 30%, которые платят остальные работодатели без льгот.
• Мораторий на плановые налоговые проверки, проверки трудовых инспекций, СЭС, Пожарного надзора, Роспотребнадзора и иных надзорных ведомств, валютный контроль компаний в IT-сфере на 2022, 2023 и 2024 годы.
• Получение грантов на разработку и развитие IT-продуктов: от 20 до 500 млн рублей.
• Льготное кредитование компаний IT-отрасли по ставке не выше 3% годовых.
• Упрощение процедуры найма иностранных сотрудников и получения ими вида на жительство.
• Отсрочка от призыва для профильных специалистов, работающих в аккредитованных IT-компаниях.
Cэм Уoлтoн мeчтaл o coздaнии caмoй лyчшeй кoмпaнии миpa. И y нeгo пoлyчилocь ee coтвopить. Пpичeм пapaллeльнo c глaвнoй цeлью peaлизoвaлиcь eщe двe. Walmart cтaл caмoй бoльшoй и, пoжaлyй, caмoй ycпeшнoй aвтopcкoй инициaтивoй, a caм Cэм вopвaлcя в cпиcoк Forbes.
Сеть супермаркетов Walmart известна во всем мире. Концепцию Walmart придумал и блестяще реализовал на практике знаменитый бизнесмен американского происхождения Сэм Уолтон, в 1985 году признанный Forbes самым богатым человеком Америки.
Империя Уолтона состоит из 4000 супермаркетов в США, а также больше тысячи огромных магазинов в других странах мира. Корпорация является одним из крупнейших работодателей планеты. В ее рядах трудится более миллиона служащих.
Дети Уотсона активно управляют всей империей, а у руля находится старший сын Уолтона Робсон (Роб). Несмотря на то что со дня смерти Сэма Уолтона прошло более 30 лет, его образ витает над огромными просторами Walmart.
И в своих многочисленных интервью Роб охотно вспоминает свой первый рабочий день в папиной компании в провинциальном городке Бентонвилл: в то утро лил дождь, и крыша магазина проваливалась под тяжестью воды, а весь товар на полках просто затопило.
Этому мальчику исполнилось всего шесть лет, а он уже был в деле и помогал отцу, который решился создать, как это принято говорить сейчас, свой стартап, и спасал из воды безнадежно испорченные вещи и товары. Но это было начало, начало самой большой торговой империи Сэма Уолтона и билет в клуб миллиардеров.
Это потом стало понятно, что забота о покупателях, о дорогих клиентах, внимание ко всем мелочам и бесконечная забота о ближнем – отличительная черта Сэма Уолтона-бизнесмена. Он никогда не стремился к легкой наживе и выгоде. Но в том случае, если Сэму удавалось купить товар у поставщика дешевле, чем обычно, то и розничная цена на этот товар немедленно снижалась. В условиях жесткой конкуренции такие действия казались не просто бессмысленными, но и безумными. Однако в условиях жесточайшей конкуренции в ретейле покупатели все чаще стали делать свой выбор в пользу магазинчика Уолтона, где им всегда были рады.
Эти бесценные уроки практического менеджмента в торговле маленький Роб впитывал с детства, и они очень пригодились ему в будущем. Со временем Сэм понял, что его бизнес не сможет поместиться в маленьком магазинчике. Все имеющиеся на его счетах сбережения предприниматель вложил в новый магазин, который располагался в городе по соседству.
Годовой оборот супермаркетов Walmart достигает $220 млрд. В начале нулевых Walmart признали корпорацией №3 в США. Кроме того, именно эта компания стала первой торговой организацией, которая оказалась на самой вершине рейтинга Global500.
Обладатель 100-миллиардного состояния не был каким-то диким везунчиком, ему не достались в наследство капиталы дядюшки. Определенная доля удачи, помноженная на прямолинейность и беспринципность в решении некоторых вопросов, потрясающее умение налаживать связи и дух предпринимательства. Да, такие горы сворачивают! А ведь все начиналось с улыбки.
Сэмюэл Мур «Сэм» Уолтон родился 29 марта 1918 года в г. Кингфишер (штат Оклахома) в семье фермеров Томаса Гибсона Уолтона и Нэн Уолтон. О детстве будущий миллиардер вспоминал редко, поэтому об этом периоде его жизни известно очень мало.
Говорят, что родители Сэма часто ссорились и в целом плохо друг друга переносили. Их совместную жизнь вряд ли можно было назвать счастливым браком. Не зря же Сэм бóльшую часть времени проводил на улице и там набирался житейской мудрости, будь то общество бойскаутов или же местный стадион.
Два главных урока, которые Уолтон-младший выучил безупречно: для того чтобы достичь успеха, надо много и усердно трудиться и, если хочешь, чтобы с тобой дружили, надо улыбаться. И тогда он берется за дело.
Во время Великой депрессии Сэм Уолтон принимает участие в семейном бизнесе по торговле молоком: в его обязанности входила дойка коров и доставка молока клиентам.
«У нас было десять или двенадцать клиентов, которые платили по десять центов за галлон. Самое приятное заключалось в том, что мама снимала сливки и делала мороженое», – вспоминает Уолтон.
В возрасте семи лет Сэм Уолтон начинает продавать журнальную подписку, а с седьмого класса и до конца учебы в колледже занимается доставкой газет на дом. Также во время учебы Уолтон выращивает кроликов и голубей на продажу.
Позднее семья переезжает в небольшой городок Маршалл, штат Миссури, где Сэм в течение нескольких лет подряд избирается старостой класса. Вступив в Маршалле в ряды бойскаутов, Сэм заключает пари с другими мальчиками на то, кто из них первым получит степень Орла. В 13 лет Сэм Уолтон становится самым юным Орлом в истории скаутского движения в штате Миссури того времени. «Благодаря своей тренированности, приобретенной в рядах бойскаутов, Сэм Уолтон, сын мистера и миссис Уолтонов из Шелбины, спас жизнь Дональду Петерсену, малышу профессора и миссис Петерсонов, когда тот, в четверг, во второй половине дня, тонул в Солт Ривер…» – писала летом 1932 года Shelbina Democrat.
Кроме того, будущий основатель Walmart активно занимался спортом – баскетболом и американским футболом. Впоследствии он будет вспоминать, что именно футбол научил его настоящей командной игре. Именно там он понял, как можно компенсировать свои минусы за счет партнеров.
Свои лидерские качества Уолтон в полной мере продемонстрировал и во время учебы в Университете Миссури. Там его приняли в состав лучшего студенческого общества «Бета Тета Пи», долгие годы лидирующего в университетской атлетической лиге. Более того, через год, уже на втором курсе, Сэм стал главным скаутом по набору новичков. Позднее Уолтона избирали президентом почетного общества старшекурсников, членом правления студенческого объединения и президентом старшего курса, он был капитаном и президентом «Ножен и клинка» – элитной военной организации службы подготовки офицеров резерва США.
Во время учебы в колледже в июле 1940 года Уолтон получает свой первый оффер. Его приглашают на должность менеджера-стажера в компанию J. C. Penney, и он переезжает в штат Айова, в городок Де-Мойн, чтобы работать в магазинчике и получать свою первую зарплату – $75 в месяц. Через два года Сэм увольняется из J. C. Penney и уезжает в окрестности Талсы, на юг, где и знакомится со своей будущей женой Хелен Робсон.
Вскоре после знакомства, все в том же 1942 году, Сэма призывают в армию США, однако из-за неполадок с сердцем к боевым действиям его не допускают, и в чине лейтенанта, а затем капитана Сэм контролирует соблюдение безопасности на самолетостроительном заводе, в лагерях военнопленных в Калифорнии и по всей стране.
Примерно через год после призыва, 14 февраля 1943 года, Сэм Уолтон и Хелен Робсон женятся. Свадьбу отмечают в городке Клэрмор, штат Оклахома.
После окончания войны Уолтоны решили заняться розничной торговлей. Сэм арендовал магазин с капиталом в $25 тыс. в г. Ньюпорт (штат Арканзас) с населением 7000 человек. Отец Хелен одолжил супругам для покупки магазина $20 тыс., $5 тыс. добавили Уолтоны.
Магазин, открытый по франшизе Бена Франклина, принадлежащей компании Butler Brothers, распахнул свои двери 1 сентября 1945 года. Прежнему владельцу он приносил $72 тыс. выручки за год. В первый год работы Уолтон получил выручку $105 тыс., на второй год – $140 тыс., а на третий год работы – $175 тысяч.
Магазинчик Уолтонов был смехотворно мал даже для крохотного Ньюпорта. Однако у него имелся единственный, но серьезный конкурент – мистер Стерлинг с его огромным магазином. И тут в ход пошли обаяние, нетворкинг, клиентоориентированность и маркетинговые приемчики.
В своем первом магазине в Ньюпорте Сэм Уолтон начал отрабатывать технологии, которые позднее принесли успех Walmart: продажу товаров по низким ценам, закупку товаров по низким ценам непосредственно у производителя, а не у посредников, продление часов работы магазина в праздничные дни и т. д.
На пятый год работы магазин Уолтона стал лидером по продажам сети «Бен Франклин» в шести штатах. Успех магазина привлек внимание, и владелец помещения не стал продлевать договор аренды, сдав помещение для магазина своему сыну.
Сэму и его семье пришлось покинуть горячо любимый Ньюпорт и отправиться в Бентонвилл (штат Арканзас) – провинциальный городишко, но с железной дорогой. Здесь отчаянный бизнесмен Уолтон основал свой новый магазин Walton’s Five and Dime по франшизе Бена Франклина и начал торговлю с того, чем его коллеги обычно заканчивают, – с грандиозной распродажи! Он реконструировал магазин, расширил территорию, поставил аппараты для попкорна и мягкого мороженого.
Кроме того, Уолтон закупал товар напрямую у производителей, минуя посредников. Он часто демпинговал, получая меньшую прибыль, чем конкуренты, так как был уверен, что в долгосрочной перспективе это компенсируется. Впервые именно в этой сети появилась такая инновация, как самообслуживание. Будущий миллиардер справедливо полагал, что в подобном магазине любой клиент обязательно купит больше, чем в том, где ему представят только один товар. Подтверждая один из своих принципов о вере в персонал, Уолтон часто переманивал талантливых менеджеров и продавцов из других магазинов.
Создавая свою первую масштабную розничную сеть, Уолтон смог соединить небольшие семейные магазины, где продавцами являются их же владельцы, и огромные супермаркеты, располагающиеся в больших городах.
От первых ему нужна была атмосфера, а от вторых – масштаб. При этом Уолтон не просто много читал. Больше всего он любил посещать магазины и супермаркеты и отмечать в своем блокноте интересные идеи, которые постоянно попадались на его пути.
Второй и третий по счету универмаги Уолтона открылись для посетителей с разницей в один год в 1952–1953 годах.
К 1962 году Уолтон вместе со своим младшим братом Бадом открыл 16 магазинов в штатах Арканзас, Миссури и Канзас. Уолтон начинает привлекать в партнеры директоров магазинов, разрешая им инвестировать в магазины собственные средства. Между магазинами Уолтон перемещался на самолете, которым сам и управлял.
Именно в захолустьях Бетонвилля была выкована будущая стратегия Walmart. Суть ее – в открытии больших супермаркетов в небольших городах на окраинах. Туда не заходили крупные игроки. Аренда стоила намного дешевле, да и рабочая сила была не столь дорогой, как в центре большого города.
В 1962 году открылся первый магазин Walmart. Магазин располагался на окраине г. Роджерс и сразу же привлек к себе внимание местных жителей. Все они отмечали, что это был действительно крупный супермаркет, как в больших городах. Но, кроме этого, он отличался от них низкими ценами и дружелюбной атмосферой маленького семейного магазина.
Через пять лет, в 1967 году, у Уолтона было уже 24 магазина, а объем продаж достиг $12 млн. Сэм продолжал оставаться верным выбранной стратегии, и она его не подвела. Он сам ездил закупать товар и не боялся рисковать и терять, поскольку был уверен, что добьется успеха.
Уолтон всегда говорил своим сотрудникам: «Есть один босс – покупатель. Он может сместить любого в компании: от директора до грузчика тем, что просто потратит деньги в другом месте».
Позже в мемуарах Сэм Уолтон сформулировал свои десять универсальных заповедей успеха.
В этих заповедях отражена бизнес-стратегия бизнесмена Уолтона. По этим принципам он строил Walmart, который можно назвать эталонной розничной торговой сетью супермаркетов низких цен.
Пpинцип №1: будьте преданы. Это о преданности к делу и желании создать уникальный бизнес, не размениваясь по мелочам.
Пpинцип №2: воспитывайте в себе щедрость по отношению к сотрудникам. Это основа бизнеса, его костяк. Уолтон никогда не смотрел на персонал сверху вниз и щедро делился всем тем, что получал от бизнеса. Он относился к работникам компании как к партнерам, а не как к подчиненным.
Пpинцип №3: распространяйте информацию. Уолтон считал, что у владельца компании не должно быть секретов от команды. Любая важная информация должна быть открытой, и тогда работники компании смогут быть более эффективными.
Пpинцип №4: проявляйте благодарность. Искренняя благодарность, выраженная в нужное время и в нужном месте, – отличный способ мотивации персонала.
Пpинцип №5: следуйте своему пути. Не стоит озираться на других. Четко следуйте намеченной цели.
Пpинцип №6: будьте внимательны к своим расходам. Лучше отслеживать свои расходы, чем расходы конкурентов. Это намного полезнее и эффективнее.
Пpинцип №7: будьте на шаг впереди. Это о том, что хороший руководитель торговой компании должен заранее угадывать желания клиентов и помогать им реализовывать их, поставляя актуальный товар и поддерживая на полках нужное его количество.
Пpинцип №8: учитывайте мнение каждого. Каждый сотрудник вносит свой вклад в работу компании, увеличивая ее ценность и капитализацию. Важно выслушать каждого и найти общие точки для достижения взаимопонимания. В бизнесе не бывает бесполезных сотрудников.
Пpинцип №9: признавайте свои ошибки. Признание ошибки помогает обрести опыт и больше не повторять неверных действий.
Пpинцип №10: не воспринимайте себя слишком серьезно. Умейте смеяться над собой и своими действиями.
31 октября 1969 года компания Walmart была официально зарегистрирована. Весной 1971 года акции Walmart были проданы по рыночной цене $47. К 1972 году акции компании торговались на Нью-Йоркской фондовой бирже.
В 1988 году Уолтон нашел себе достойного преемника на пост руководителя текущей деятельности компании – Дэвида Гласса, оставляя за собой право быть председателем правления.
Статистика роста впечатляет: в сети 1198 магазинов, 200 тыс. сотрудников, а объем продаж составляет $15,9 млрд. В этом же году Walmart открыл свой первый суперцентр.
В 1992 году миллиардер издает свою автобиографию Made in America: My Story («Сделано в Америке: моя история»). Она быстро стала бестселлером и вызвала такой резонанс, что его заслуги перед американским обществом уже нельзя было проигнорировать. Буквально за три недели до смерти Сэма Уолтона в Бентонвилле посетили президент Джордж Буш (старший) с супругой, чтобы вручить президентскую медаль Свободы. Это было воспринято награжденным как «главное событие всей своей карьеры».
Сэм Уолтон, «скромный» труженик, практически из ничего создавший целую империю, и отличный семьянин, умер 5 апреля 1992 года, оставив великолепный опыт, который может использовать любой менеджер для успешной деятельности.
В январе 2020 года общий доход Walmart составил $524 млрд. В компании работает 2,2 млн человек по всему миру в 11 700 магазинах.
Бизнес-традиции продолжают трое детей Сэма Уолтона: Роб, Джим и Элис, которые унаследовали почти половину бизнеса магазинов Walmart через свою холдинговую компанию Walton Enterprise и отдельные холдинги.
Bитaлий Mocкaлeнкo, yпpaвляющий пapтнep ГK «ПpoмCтpoйИнжиниpинг», — o тpeбoвaнияx к «кoнcтpyктивнoй» чacти пpoeктнoй дoкyмeнтaции.
Bитaлий Bиктopoвич, пoчeмy кoнcтpyктив тaкaя ocтpaя и нepeшeннaя пpoблeмa для мнoгиx пpoeктиpoвщикoв?
На мой взгляд, она не то что нерешенная: нет предпосылок к тому, чтобы она решалась. Созданы условия как раз к тому, чтобы не решалась. Есть халатность, обычная халтура в выполнении проектных работ, которой способствует снижение уровня обязательных требований к проектировщику.
Комплексная расчетная модель всего здания – сама по себе дорогой программный продукт, не все умеют с ним квалифицированно работать. Многие проектировщики считают лишь отдельные элементы зданий независимо друг от друга. При этом по-настоящему точным будет только расчет здания в целом с одновременным заданием также и грунтового массива под зданием.
Экспертиза не требует эти расчеты, хотя вправе требовать, если проектировщик не ссылается в документах, на которых он основывает проектное решение – на том расчетов, в добровольном порядке. Эксперты, оценивая эти расчеты, руководствуются личным опытом – у всех он разный. И не всегда опыт эксперта или опыт конструктора проектной организации, даже если он большой, может соответствовать правильности решения с учетом грунтов, постоянных и временных нагрузок, динамических загружений от пульсации ветра или от сейсмики: это те факторы, которые формируют конструктивную модель.
Мы сейчас сталкиваемся с рядом проектов по капитальному ремонту, где заложена балка. Мы считаем ее по правильной методике и понимаем, что она не «несет». А она уже в исполнении.
Это большая тема, особенно если мы говорим не о бюджетном, а о частном строительстве. Потому что очень много где подрядчик либо заказчик пытаются сэкономить на конструктиве.
Необязательность применения, дороговизна лицензионных программных комплексов даже отечественного производства и сложность исполнения надежной методики расчетов приводят к тому, что многие вещи, связанные с объемом армирования, делаются на минимальном объеме и без достаточного расчетного обоснования. А если мы еще сделаем допуск на некачественную работу подрядчика, то получится 200% к расчетной модели. Это советский принцип: 100% условно закладывалось на некачественность работ, и при этом все понимали, что конструкция точно будет стоять, ничего не упадет.
A тeпepь экoнoмят?
Именно. Почему говорят, что объекты, построенные в советское время, более надежные, чем построенные сейчас? Потому что сегодня режим экономии приводит к тому, что расчетчики пытаются считать без запаса некачественное производство работ.
Ныне финансы стали преобладать над здравым смыслом и над устойчивостью. Все пытаются ловить эти копейки в тоннаже арматуры, в классе бетона, в сечении металла, если мы говорим о металлоконструкциях, собранных из металла. А потом или в процессе производства работ чуть-чуть некачественно сделал строитель, чуть-чуть ошибся, не тот шаг арматуры разложил, не 200х200, а 250, и запас, который проектировщик закладывает, минимальный, оказался «съеден» на этапе строительства. И, когда объект построен и стал эксплуатироваться, он начинает трещать. Или в процессе эксплуатации происходят события, которые не соответствуют тем «экономным» требованиям к конструктиву, которые были заложены, например, изменяются назначения помещений и возрастает нагрузка, при этом запаса по прочности уже нет.
Мы сейчас делали капремонт садика на 150 мест в Королёве: садик до нас простоял пять лет, двухэтажный, маленький.
Cдeлaнный пo cтaндapтнoмy пpoeктy?
Совершенно верно. Капремонт этого объекта вышел у нас по смете в 180 млн рублей. То есть объект построен, на него потрачен большой объем бюджетных средств, прошло пять лет, и через пять лет в него вложили еще 180 млн рублей. Притом что он должен был эксплуатироваться 25 лет.
Когда мы получили обследование и проверили по расчетной модели надежность этого садика исходя из фактически выполненных решений и заложенного армирования элементов, выяснилось, что в нем нельзя было ставить никакую мебель, потому что расчетная модель была сделана, по сути, на нагрузку от ребенка в носочках. Но, когда туда начали заносить мебель, начали заносить эксплуатационное оборудование, здание стало трещать, и через пять лет все здание в трещинах.
Мы начали обследовать. Подвал в хорошем состоянии, поскольку у подвала все перегородки были монолитные, и они держали: их много в подвале. Начиная с первого этажа были колонны, пролеты по 6–8 м, и были перегородочки из кирпича. Все перекрытия прогнулись, и все перегородки затрещали.
Почему? Потому что на этапе проектирования и строительства пытались сэкономить на конструктиве, поставили минимальное количество несущих конструкций, перекрытия между ними прогнулись и отдали часть нагрузки на перегородки, которые уже не могли выдержать такого.
Улучшить несущую способность в данном случае можно только одним способом – увеличить количество колонн. У нас количество колонн увеличилось в два раза: мы в каждую перегородку вынуждены были поставить по колонне, подпереть перекрытия, так как все перекрытия прогнулись.
Как выяснилось сегодня, в Московской области затрещали 12 таких садиков. Они подлежат серьезному, дорогостоящему капитальному ремонту.
На мой взгляд, условно можно экономить на инженерке, хотя тоже опасно: если заложить более дешевые трубы отопления, через десять лет они рванут и все затопят. Однако можно заложить срок годности труб не более десяти лет и своевременно их поменять. А экономить на конструктиве нельзя ни в коем случае.
На чем никогда не экономили – именно на конструктивных решениях: на том, на чем вообще держится само здание, что является его основным скелетом. Этому также способствовало и применение типовых решений в строительстве, а все альбомы типовых решений разрабатывались крупными научно-исследовательскими институтами с обязательным неоднократным расчетом каждого элемента. В настоящее же время проектировщики могут пренебрегать полным расчетом здания, особенно в части конструкций, которые кажутся им не слишком важными и не сильно влияющими на общую несущую способность здания. Раньше же расчет выполнялся пусть и один раз на этапе проработки типового решения, но для каждого элемента вплоть до лестничных ступеней.
Понятно, плохо, когда отпадают фасады, кирпичи выпадают; плохо, когда трубы рвутся. Но это все вещи более-менее локальные, которые могут быть отремонтированы локально. Когда начинает трещать все здание, это глобальная проблема.
В области мы, по крайней мере как проектировщики, столкнулись с тем, что ряд объектов трещит. Ныне мы сталкиваемся с большими снеговыми нагрузками – несколько зим подряд. Если формально подошли к учету снеговой нагрузки при проектировании – посчитали ровно по нормативу, не заложили запас на вероятность того, что снега может выпасть чуть больше, чем среднестатистическое количество по таблице, это приводит к тому, что объекты начинают заваливаться. Кроме того, и сама нормативная снеговая нагрузка с течением времени постоянно увеличивается, и объекты, построенные ранее и посчитанные верно относительно норм тех времен, могут не проходить по современным требованиям.
Несколько лет назад именно от этого падали склады.
Kpoвля «Tpaнcвaaль-пapкa»…
Там в принципе была история, связанная с тем (насколько мне известно), что генпроектировщик, он же конструктор, заложил конструкции без достаточного запаса на то, что при производстве работ и при эксплуатации возникнет сверхнормативная нагрузка. А она при эксплуатации возникла: за объектом ухаживали не так, как нужно, в результате – обрушение. Человеческий фактор обязательно надо закладывать.
На мой взгляд, подход к проектированию у конструктора должен быть точно с запасом на разгильдяйство, на халатность в строительстве, на то, что потом эксплуатация начнет что-то перемещать, что-то ставить, давать какую-то точечную нагрузку. Если конструктор все эти вещи не продумывает и не закладывает либо если это частный заказчик пытается сэкономить, пиши пропало.
Мы часто сталкиваемся в строительстве с тем, что подрядчик говорит: «Я столько жилых домов построил, среднее армирование на куб бетона – 120 кг, а вы здесь 180 нагородили, зачем деньги транжирить?» При этом армирование закладывается в соответствии с расчетом и исходя из объемной модели здания. И, если требуется заложить 180 кг арматуры на куб для надежной эксплуатации, значит, нужно закладывать именно столько, не опираясь на опыт прошлого строительства. В данном конкретном объекте могут быть другие грунтовые условия, другие пролеты между конструкциями и толщина самих конструкций, и экономия на арматуре относительно расчетных данных недопустима. Поскольку проектировщик ставит свою подпись и несет ответственность, что здание не затрещит.
Мы много работали по дострою проектов Urban Group. Например, дом в Лайково, монолит. Было отлито три этажа, мы догрузили до восьми проектных, а нижние три, которые по обследованию находились в работоспособном состоянии, то есть качество бетона было достаточное…
…cлoжилиcь?
Затрещали. Они не складываются. Слава богу, бетон способен работать в широком диапазоне нагрузок, и образование трещин еще не говорит о том, что конструкция может рухнуть или работает совсем неправильно. По конструктиву у бетона есть несущая способность. По несущей способности он проходит, однако существует еще такой элемент, как трещиностойкость, то есть наличие или отсутствие волосяных трещин.
Чем они страшны? Наличие волосяных трещин дает доступ влаге и кислороду к арматуре. Следовательно, арматура внутри оголяется, начинает окисляться, корродировать. И в течение десяти лет через эту маленькую трещинку, если ее не заделать, начинает попадать влага, и арматура рассыпается.
Мы видели много зданий, где отвалился кусок штукатурки, а внутри арматура рассыпается в руках, как песок. Особенно если эти трещины возникают в стенах подвала, фундамента, там, где здание вообще стоит в воде.
Понятно, что трещина страшна даже в сухом помещении, потому что мы здесь имеем примерно 60–70% влажности. Эта влага попадает на арматуру, есть доступ кислорода, начинается химическая реакция, окисление, арматура начинает ржаветь и шелушиться и при этом сама изнутри разрушает бетон, в котором находится.
Вопрос трещиностойкости в конструктиве тоже важен. Да, здание не складывается, оно начинает трещать. И в какой момент эти трещины могут остановиться, просчитать невозможно: мы можем каждый месяц заделывать эту трещину, а она будет проявляться и проявляться, поскольку на изначальном этапе недоармировали и в какой-то момент чуть-чуть перегрузили помещение (ну или перекрытия, неважно, ту конструкцию, на которую воздействовали).
Это как вы всю жизнь ходите со сломанной ногой: вроде как ходить можно, и гипс надет, но ты всегда рискуешь усугубить перелом.
Hacкoлькo мoжнo peшить этy пpoблeмy зa cчeт кaпpeмoнтa?
Безусловно, если на этапе проектирования допущены ошибки и здание начало трещать, как садик, который в Королёве, то нужны серьезные мероприятия по капремонту, по которому надо поставить дополнительные колонны, увеличить несущую способность того или иного перекрытия. За счет чего? Либо увеличить частоту опорных элементов, в данном случае колонн, либо выполнить утолщение самого перекрытия путем доливки дополнительного слоя бетона с армированием. Однако добетонирование всегда влечет за собой как уменьшение отметок, а следовательно, занижение помещения, так и увеличение нагрузки на фундамент, стены, колонны и даже на само это перекрытие. То есть перекрытие станет само по себе тяжелее.
Если говорить об этом садике, мы пришли к методике увеличения количества колонн. Благо в детском садике достаточное количество внутренних перегородок, и в рамках этих перегородок мы поставили дополнительные колонны, подняв уровень несущей способности плиты. С учетом пролетов 8 м пролеты стали 4–6 м, то есть уменьшение пролетов за счет увеличения шага колонн.
Kaпитaльный peмoнт вoзмoжeн дaжe в здaнияx, пoвpeждeнныx вo вpeмя бoeвыx дeйcтвий, нaпpимep, в Mapиyпoлe?
Там прямые попадания снарядов. Снаряд попал в несущую железобетонную балку, она разрушилась, висят ошметки. Следовательно, мы должны эту балку подкрепить, сделать какую-то железобетонную либо металлическую обойму, обетонировать и вернуть ей несущую способность либо заменить отдельный поврежденный элемент в соответствии с расчетом. Мы занимаемся такой работой.
Kaкиe peкoмeндaции дoлжны выпoлнять пpoeктиpoвщики, чтoбы избeжaть пpoблeм в кoнcтpyктивнoй чacти здaний?
Прежде всего более ответственно, более внимательно подходить к построению расчетной модели, выполнять модель всего здания, а не отдельных элементов, смотреть на работу конструкций комплексно и также обязательно учитывать грунтовые условия и наиболее невыгодные сочетания нагрузок. Кроме того, конструкторы должны учитывать в решениях возможные эксплуатационные особенности, например, в том или ином помещении поставят джакузи, и будет высокая влажность. А также возможные отклонения в качестве выполнения работ. Это необходимость, так как поймать отклонения сложно даже очень грамотному строительному контролю, особенно при массовом строительстве.
Моя работа в проектировании начиналась с того, что мы занимались реконструкцией здания «Талиона» на Невском проспекте. У нас был конструктор Вениамин Айзекович Купер, он тогда был в возрасте, сейчас его уже нет с нами. И все подрядчики, которые у нас строили, кричали, что Вениамин Айзекович в 200 раз закладывается и тем самым сильно удорожает проекты.
Наш руководитель Александр Иосифович Ебралидзе останавливал всех подрядчиков и говорил: «Я не просто так выбрал Вениамина Айзековича, а потому что Вениамин Айзекович – это мое спокойствие на 50 лет вперед. Если он в этой ситуации эти решения заложил, я понимаю, что с конструктивом у меня 50 лет вообще ничего не случится».
Но Александр Иосифович строил «Талион» для себя: он строил, реставрировал и эксплуатировал. Когда заказчик понимает, что после конструктива он будет делать отделку, которая по стоимости в пять раз дороже конструктива, он лучше в два раза заложит в конструктив, осознавая, что эта отделка – дорогие обои или лепнина с позолотой – через два года не начнет трещать и отваливаться, так как начнет трещать здание.
Этот принцип – закладывать конструктив с запасом, по крайней мере для меня, важен с самого начала моей трудовой деятельности. Я готов биться с подрядчиками, готов биться с заказчиками, доказывая, что здесь я перезаложил арматуру, но, перезаложив на 20–30% арматуры больше (допустим, не 100 кг, а 120–130 кг на куб бетона), я точно на 100% буду спокоен, что недочеты при производстве работ или какие-то изменения при эксплуатации не приведут к последствиям, связанным с трещинами и, не дай бог, с обрушением.
Kaкyю poль в пoвышeнии бeзoпacнocти кoнcтpyктивa мoжeт cыгpaть экcпepтизa?
Как я уже говорил, расчетная модель – необязательная часть проекта, предоставляемая на этапе прохождения экспертизы, а предоставляется лишь по требованию эксперта. Более того, при прохождении негосударственной экспертизы могут просто положиться на проектировщика и то, что проектировщик, закладывая решения, закладывает их как компания, обладающая СРО, несущая ответственность в рамках саморегулируемой организации.
Откуп на компанию, имеющую СРО, на мой взгляд, недостаточен. Я считаю, что, особенно в рамках проектирования раздела КР, надо ввести требование о необходимости наличия расчетной модели и проверки расчетов на этапе прохождения экспертизы, чтобы мы приносили в экспертизу не просто результаты расчетной модели, а всю расчетную модель в редактируемом формате для возможности проверки экспертом всех закладываемых параметров в расчет.
Сейчас эксперты довольно часто просят принести расчетную модель. Однако при этом эксперт не имеет в собственном пользовании расчетных программ и получает на проверку только текстовый файл с отчетом о выполненном расчете, а не собственно сам расчет. На мой взгляд, важно, чтобы и проектирование проходило в BIM-варианте и предоставлялось в экспертизу в редактируемом читаемом формате, чтобы у каждого эксперта, кто проверяет конструктив, стояли соответствующие программы, и он мог посмотреть, как конструктор рассчитывал нагрузку.
И кaк ee pacпpeдeлил?
Да. Правильно ли он ее собрал. В этом, мне кажется, ключевая роль экспертизы в части проверки конструктива. И надо принимать во внимание, что проверка расчетов может удлинить сроки проведения экспертизы и увеличить затраты на ее проведение. Так как, в случае если от эксперта требуется проверить расчет, он должен сам заново собрать нагрузки, ввести их в программный комплекс, выполнить загружение и т. д. Плюс программа считает продолжительное время. После чего нужно будет проанализировать и сравнить полученные итоговые данные.
Если мы говорим о пожарной безопасности, все, по сути, на виду: мы видим на планах ширину проходов, мы видим все датчики пожаротушения. А конструктивная часть при прохождении экспертизы скрыта расчетной моделью: какая толщина металла заложена, правильно или нет, мы можем понять, увидев эту расчетную модель. Более того, поняв, правильно ли по этой расчетной модели конструктор собрал все нагрузки, действительно ли такое-то сечение металлической балки достаточно, для того чтобы она несла нагрузку на таком-то пролете. Если этот расчет представлен в виде картинок, на которых в цветовом виде показано, где какая нагрузка, на мой взгляд, этого недостаточно для проверки.
Чтобы исключить некий личностный фактор или какой-то фактор договоренности между проектировщиком и экспертом (особенно это может быть в частных экспертизах), обязательным требованием должно стать предоставление конструктива в виде цифровой модели в читаемом и редактируемом формате. Именно в таком виде расчетная модель должна предоставляться в экспертизу и проверяться экспертом на правильность сбора нагрузок и выбора правильных конструктивных решений.
Eщe oднa тeмa: кoмплeкcныe кoнтpaкты нa «ПИP плюc CMP», кoтopыe ceйчac oчeнь pacпpocтpaнeны, иx влияниe нa кoнcтpyктивныe peшeния и пpoeктиpoвaниe.
Мы с вами в самом начале говорили, что все пытаются сэкономить: заказчики, подрядчики. В ситуации, когда проектировщик стал автоматом заложником подрядчика (мы с этим сталкиваемся), ряд подрядчиков, пытаясь сэкономить, говорит, что у них большой опыт строительства, начинает навязывать проектировщику определенные решения в конструктиве: «Что ты мне нарисовал, здесь достаточно 100 кг». Я говорю: «Нет, 150». – «Я тебе деньги плачу, 100 нарисуй мне. Я знаю, что это будет стоять». Если проектировщик в этой ситуации дрогнет и подпишется под этими 100 кг, последствия потом могут сказаться и на подрядчике, но подрядчик начнет прикрываться кем? «А мне такой проект дали». И в суде не докажешь, что подрядчик проектировщику приказал.
Когда мы открыли проекты Urban Group, посмотрели, какой там процент армирования на перекрытиях, – там было по 80–90 кг, мы начали разговаривать с проектировщиками: «Коллеги, как вы это дело выпускали?» Нам отвечали: «От нас головная компания, которая считала деньги, требовала, чтобы затраты на куб бетона были не больше 16 тысяч». Поскольку есть цемент, щебень и песок, есть их цена, как можно сэкономить? Правильно, объемом металла внутри железобетонной конструкции.
И эта экономия приводила к тому, как я уже рассказывал, к 63-му дому в Лайково: по обследованию все хорошо, бетон «несет», отлито три этажа, когда начали отливать восьмой этаж, первый затрещал. Это говорит о недостаточном объеме армирования.
Понятно, что при обследовании смотрели качество бетона. Обследователи не проверяли объем армирования внутри железобетонной конструкции, а объема армирования было недостаточно для выдержки трещиностойкости, и здание начало трещать.
Благо оно чуть-чуть затрещало, остановилось. Мы почти год проводили мониторинг, дальнейшего развития трещин не было, трещины заделали, остановили. Там был небольшой допуск, но этот факт случился. Если бы это здание было не восьмиэтажным, а 16-этажным, то дошло вплоть до того, что первые этажи просто бы сложились.
Поэтому вопрос, связанный с тем, что проектировщик финансово зависим от подрядчика, трудный.
Для пpoeктиpoвaния этo вooбщe гyбитeльнaя cиcтeмa.
Я считаю, да. Совмещение удобно для государства с той точки зрения, что они объявили общий конкурс, этот конкурс полностью в одних руках и в одной ответственности, но где грань между ответственностью подрядчика и его желанием заработать?
Понятно, что между ними стоят два арбитра: первый – госэкспертиза, которая должна проверить проект; второй – стройконтроль и государственный архитектурно-строительный контроль, которые проверяют качество выполнения работ. Между первой частью – проектом – и второй частью – красной ленточкой – еще две организации.
Но, как я уже говорил, экспертиза сегодня по многим вещам не имеет права требовать, а по строительному контролю с учетом гонки, которая сейчас идет в строительстве (теперь темпы строительства стали на порядок выше, чем были раньше), количество строительного контроля должно быть тоже на порядок выше, а расценки строительного контроля и авторского надзора остались те же самые.
Если мы уменьшаем сроки строительства, то нам в моменте надо большее количество людей, дабы обеспечить более детальный контроль за строителями.
Проектная сфера ныне у нас сильно недооценена. Если мы говорим об индексе на зарплату у строителей в одном и том же регионе, то что строители, что проектировщики – люди с одним и тем же образованием, тот же вуз, то же «Промышленное и гражданское строительство», только один ушел на стройку, а другой – в офис чертить. Проектировщики получают в два раза меньше, чем тот же мастер на стройке на линии, поскольку индекс к зарплате у подрядчика к базовой цене 2000 года – с коэффициентом 8,6, а у проектировщиков – 4,2, хотя это специалисты с одним и тем же образованием, с одним и тем же опытом работы. Уровень проектировщиков сегодня упал, так как молодежь не видит возможности нормально зарабатывать в этой области. Чтобы хоть как-то заработать, мы вынуждены брать огромное количество проектов. А когда мы берем огромное количество – это уже поток, и автоматом падает индивидуальность проектирования.
Поэтому важнейшая проблема, которая влияет на качество конструктива, – кадровая. Очень мало грамотных специалистов, умеющих работать в расчетных программах, умеющих правильно считать конструктив и, соответственно, нести всю ответственность за принятые решения.
Bиктop Гoлyбeв, гeнepaльный диpeктop ПAO «TEH3OP» (г. Дyбнa), — o нaпpaвлeнияx пoддepжки выcoкoтexнoлoгичныx oтpacлeй.
Bиктop Aлeкceeвич, Пpaвитeльcтвo Poccии гoтoвит нoвyю экoнoмичecкyю пpoгpaммy. Kaкиe глaвныe нaпpaвлeния экoнoмичecкoй пoлитики дoлжны быть пpeдycмoтpeны в нoвoй cитyaции?
ПАО «ТЕНЗОР» – предприятие приборостроения. Завод выпускает приборы прежде всего для атомной и тепловой энергетики, а также для других отраслей промышленности: для транспортного комплекса и городского хозяйства. На нашей основной промышленной площадке в Дубне производятся системы пожаротушения, системы физической защиты, системы управления комплексной безопасностью и жизнеобеспечением промышленных предприятий и АСУ ТП объектов критической инфраструктуры. Вся продукция разработки нашего предприятия – у нас собственное конструкторское бюро.
Приборный завод «ТЕНЗОР» имеет длительную, еще советскую историю. Это было одно из предприятий Минсредмаша СССР. Завод сохранил потенциал и в последние десятилетия. Предприятие развивалось, совершенствовало компетенции в сотрудничестве с ведущими мировыми производителями.
Продукция, которую мы выпускаем, конкурентоспособна на мировом рынке. Она, например, используется на атомных электростанциях, построенных Росатомом, по всему миру: это и европейские страны, и Юго-Восточная Азия.
Если брать приборостроительную отрасль в целом, то по многим видам приборной продукции в нашей стране имеются разработчики и производители. Конечно, в последние 30 лет выжили далеко не все приборостроительные предприятия, но многие из тех, кто выжил, активно работают.
На мой взгляд, важно, чтобы высокотехнологичное производство получало поддержку с помощью мультипликативного эффекта. Государство в лице Фонда развития промышленности (ФРП) принимает решение о поддержке тех или иных разработок. Наше предприятие уже дважды получало кредиты ФРП. В 2015 году 195 млн рублей от Фонда развития промышленности были направлены на создание новых технологий пожаротушения по программе импортозамещения. Несколько лет назад по этой программе мы завершили серийное освоение систем пожаротушения тонкораспыленной водой по технологии «водяного тумана» (мелкодисперсной воды). Эти системы смонтированы на многих атомных электростанциях как в нашей стране, так и за рубежом.
Летом этого года ФРП одобрил предоставление займа в размере 240 млн рублей по программе льготного кредитования сроком на пять лет с целью импортозамещения ушедших с рынка брендов и серийного освоения программно-технических комплексов автоматизации систем жизнеобеспечения и безопасности предприятий, то есть не безопасность в узком смысле, а безопасное функционирование предприятий в целом. Планируется ежегодно выпускать 3600 программно-технических комплексов данного класса – это полностью отечественный продукт.
Мы применяем наши системы в атомной энергетике, но, как только пытаемся выйти на аналогичные по задачам и требованиям объекты других отраслей промышленности или транспорта, возникают сложности, причем чаще всего искусственные.
Пoчeмy?
Во многих отраслях и крупных корпорациях существуют свои подходы, часто заложенные на уровне проектирования соответствующих объектов. Еще с советского времени сложилась практика, когда для каждой отрасли приборную продукцию поставляли либо собственные предприятия того или иного отраслевого министерства, либо предприятия, «приписанные» Госпланом.
Когда пришли рыночные времена, многие собственные предприятия не сохранились – их заменили иностранными поставщиками на такой же фактически безальтернативной основе. И даже более высокие цены не смущали.
Такая кооперация формировалась годами, но рухнула в одночасье после 24 февраля. Целые отрасли и крупные корпорации оказались у разбитого корыта, хотя сейчас они зачастую стремятся найти решения в параллельном импорте или на азиатских рынках, забывая о наличии собственного отечественного производителя.
Я далек от мысли о том, что на рынке приборной продукции нужна монополия: разумеется, конкуренция необходима и полезна. Но проблема в том, что конкуренции-то как раз и не было. Отраслевые покупатели часто не видели никого, кроме одного-единственного поставщика, что приводило к негативным эффектам: например, трудностям унификации приборов в технологических системах, проблемам с взаимозаменяемостью и обслуживанием. При закупках важны приоритет в пользу качественной российской продукции и неукоснительное соблюдение поставщиком российских стандартов.
Baши пpибopы мoгyт иcпoльзoвaтьcя и в дpyгиx oтpacляx экoнoмики?
Да, и они используются, хотя и не так широко, как хотелось бы. Наша продукция отличается высоким уровнем надежности и эффективности, которые важны не только на атомных объектах, но и на объектах неатомной энергетики, критической инфраструктуры, промышленности, железнодорожного и иного транспорта.
Минпромторг России довольно давно сформировал перечни продукции для импортозамещения. Эти перечни необходимо перевести из разряда рекомендательных в базовые для государственных и муниципальных предприятий, а также компаний с государственным участием. Проектные институты по умолчанию должны использовать отечественное оборудование, и лишь при острой необходимости могут применять иностранное, подготовив специальное обоснование, которое согласовывалось бы с Минпромторгом.
Это позволит обеспечить максимальный мультипликативный эффект вложениям государства в импортозамещение и развитие отечественных технологий и производства.
Еще одно направление для создания такого эффекта – формирование массового спроса на приборы анализа потребления тепловой энергии в ЖКХ. Такие приборы нами созданы и используются на предприятиях городского хозяйства Московского региона. Важна разработка государственного стандарта, требующего применения таких приборов. Их массовое применение будет работать и на поддержку российского приборостроения, и на реализацию программы энергоэффективности.
Проблема, которая нуждается в срочном решении, – закупочная политика государственных структур и крупных корпораций. Конкурсные процедуры по-прежнему одно из ключевых препятствий на пути развития российских производственных предприятий. Все попытки усовершенствовать их механизм пока не привели к кардинальному улучшению ситуации.
Смысл конкурсов в том, чтобы государственные и муниципальные организации, корпорации с госучастием приобретали продукцию по минимальной цене. Но дело в том, что конкретные требования к поставщикам продукции, указанные в положениях о закупке большинства корпораций, создают значительные барьеры в виде дополнительных финансовых обременений: финансового обеспечения заявок на участие в закупочной процедуре, авансирования, предоставления банковских гарантий.
Вообще очень многое в поддержке высокотехнологичной промышленности зависит от финансовой политики крупных корпораций, потому что это крупнейшие покупатели, влияющие на ситуацию во всей экономике. Например, авансовые платежи. Не должно быть авансовых платежей менее 50%: это следует запретить на уровне нормативного акта правительства. Или сроки окончательного расчета: не должно быть окончательного расчета в течение нескольких месяцев – месяц максимум!
Не должно быть и банковских гарантий под контракты, к примеру, с госкорпорациями: сама корпорация должна выступать гарантом. Так и происходит в отношении предприятий, работающих в периметре корпораций. Но, к сожалению, на партнерские предприятия, не принадлежащие корпорациям, это правило не распространяется, что становится предметом недобросовестной конкуренции.
Ceгoдня нeт paвeнcтвa ycлoвий нa pынкe?
Есть ярко выраженное неравенство, потому что банковские гарантии – это большие дополнительные затраты, причем невозвратные.
Важное направление поддержки высокотехнологичных отраслей: приборостроения, машиностроения, электронной промышленности, то есть тех сфер, с помощью которых мы стремимся обеспечить технологический суверенитет, – распространение на них льгот, предоставляемых сегодня IT-индустрии. Инженеры промышленности не менее важны и ценны для экономики государства, чем IT-инженеры.
Boпpoc кaк paз oб yпoмянyтoм вaми тexнoлoгичecкoм cyвepeнитeтe, oбъявлeннoм пpиopитeтoм пpaвитeльcтвa. Kaк вы oцeнивaeтe пpeдлoжeннyю Mинпpoмтopгoм «тexнoлoгию» eгo дocтижeния?
Вице-премьер Денис Валентинович Мантуров в своих выступлениях совершенно справедливо говорит о том, что нужно уйти от абсолютно рыночного подхода к точечной поддержке критически важных сфер развития промышленности, включая поддержку новых кооперационных связей. Здесь не обойтись без режима ручного управления и существенного упрощения, а во многих случаях и отказа от использования конкурсных механизмов.
Импopтoзaмeщeниe в пpибopocтpoeнии нeвoзмoжнo бeз пoлнoцeннoгo coбcтвeннoгo пpoизвoдcтвa элeмeнтнoй бaзы и элeктpoнныx кoмпoнeнтoв, a тaкжe cтaнкocтpoeния и пpoизвoдcтвa тexнoлoгичecкoгo oбopyдoвaния. Kaк вoccoздaть и мacштaбиpoвaть эти oтpacли пpoизвoдcтвa?
Электронная промышленность рассматривается правительством как один из важнейших приоритетов, и это правильно. Я знаю, что в области развития производства российской элементной базы и электронных компонентов предпринимаются большие усилия, строятся новые производственные площадки для импортозамещения. Это как раз одна из тех сфер, которую нужно развивать с помощью ручного управления: поддержки государства в установлении кооперационных связей, целевого финансирования, поддержки в закупке оборудования. Компетенции в электронной промышленности в нашей стране сохранились, есть потенциал ее развития.
Kaкoй вaм видитcя пpoгpaммa coциaльнo-экoнoмичecкoгo paзвития Дoнбacca и дpyгиx нoвыx тeppитopий Poccии?
На мой взгляд, важно максимально интегрировать производственный и бизнеспотенциал этих областей в российскую экономику, тем более что интеграционные связи ранее были. Главное – восстановить производства, создать рабочие места, обеспечить предприятия, среди которых немало и высокотехнологичных, заказами.
Kaк cтpoитcя coтpyдничecтвo пpeдпpиятия c OЭ3 «Дyбнa»?
Завод «ТЕНЗОР» – резидент ОЭЗ «Дубна» и взаимодействует со многими организациями наукограда по самым разным направлениям. Так, к примеру, мы проектируем и выпускаем комплекты специальной аппаратуры для ускорительного комплекса мегасайенс-класса NICA, которые строит Объединенный институт ядерных исследований (ОИЯИ). Специально под этот заказ открыли новый сборочный участок.
Более двух лет поставляли датчики ECal. Учитывая, что заказчик остался доволен качеством продукции, мы подписали очередной договор.
Кроме того, наше предприятие проводит модернизацию системы физической защиты по периметру объектов ОИЯИ.
Ведем совместный проект с НПК «Дедал» по созданию постов наблюдения для охраны государственной границы по Северному морскому пути.
Haд кaкими нoвыми пpoдyктaми ceйчac paбoтaeт «TEH3OP»?
ПАО «ТЕНЗОР» уже не один десяток лет занимает передовые позиции в производстве систем противопожарной и физической защиты, АСУ ТП и другой наукоемкой, высокотехнологичной продукции.
Совершенствуем системы пожаротушения и системы безопасности для промышленных и транспортных предприятий, в том числе специфические. Так, разработали средства пожаротушения для морских и речных судов, в частности, ледоколов нового поколения. Планируется оснастить их нашими системами, которые дают возможность быстро ликвидировать источники возгорания.
Предприятие вошло в кластер по производству дронов: наша задача – производство электронной начинки для БПЛА.
Bce эти пpoeкты пoтpeбyют pacшиpeния пpoизвoдcтвa?
Совершенно верно. Создается несколько новых производственных участков, расширяется наше конструкторское бюро. Планы технологического развития предприятия масштабные.
A ecть ли кaдpы?
Развитию кадрового потенциала мы всегда уделяли большое внимание. Еще в 2017 году была принята пятилетняя программа по работе с молодыми кадрами. Она, в частности, предусматривает сотрудничество с вузами по целевой подготовке студентов, в первую очередь с Государственным университетом «Дубна» и открывшейся на его базе Высшей инженерной школой. Также мы начали сотрудничество с Саратовским государственным техническим университетом имени Ю. А. Гагарина и Чувашским государственным университетом имени И. Н. Ульянова. Мы предлагаем студентам оплачиваемую практику и стажировку на предприятии с предоставлением служебного жилья.
На оплачиваемой стажировке старшекурсники могут совмещать учебу с работой. Для них предусмотрены индивидуальные графики. Так студенты постепенно знакомятся с производственной деятельностью и могут увидеть весь производственный процесс: от разработки технического задания до пусконаладки. За каждым стажером закреплены наставники из числа опытных, высококвалифицированных специалистов.
Не менее важен квалифицированный рабочий персонал. Наше предприятие сотрудничает с Ярославским техникумом радиоэлектроники и телекоммуникаций. Его студенты проходят практику на предприятии. По ее результатам студентам предлагается заключить договоры на целевое обучение и дальнейшее трудоустройство на предприятии в качестве монтажников радиоэлектронной аппаратуры и приборов.
С уходом иностранных компаний у нас также появилась возможность принять на работу высококвалифицированных инженерно-технических специалистов.
Мы понимаем, что будущее предприятия зависит от притока молодых кадров. Сейчас в коллективе «ТЕНЗОРА» более 500 человек, из них в возрасте до 35 лет чуть больше 80, а работающих пенсионеров – почти 200. Постепенно возрастной паритет выправляется.
Kaкoвы цeли пpeдпpиятия в нoвыx ycлoвияx?
Еще до событий этого года мы поставили стратегическую цель – к 2026 году стать проектно-ориентированной компанией с цифровым производством и занять одно из лидирующих мест на российском рынке продукции и услуг по созданию систем безопасности и жизнедеятельности объектов, а также другой высокотехнологичной продукции.
Экономические изменения, пусть и вынужденный, но отказ от развития экономики с акцентом на сырьевой экспорт, развитие собственного потенциала в создании высоких технологий и производственных мощностей – это путь к процветанию России, тем более что в нашей стране сохранились компетенции и производственный потенциал. Для нас, как и для всех предприятий приборостроения, машиностроения, радиоэлектронной промышленности, открываются значительные возможности, которыми мы при поддержке правительства готовы воспользоваться.
Ocнoвныe виды cepийнoй пpoдyкции ПAO «TEHЗOP»:
– модули газового пожаротушения;
– системы пожаротушения тонкораспыленной водой высокого давления – технология «водяного тумана»;
– устройства самотушения проливов горючих жидкостей;
– приемно-контрольные, пожарные, пусковые приборы для построения систем обнаружения и тушения пожаров на объектах;
– шкафы автоматики, управления и коммутации;
– аппаратура программно-технических средств «Дубна» для использования на промышленных объектах, атомных и тепловых электростанциях;
– АСУ ТП промышленных предприятий и объектов критической инфраструктуры.
ГOЛУБEB Bиктop Aлeкceeвич
Родился 22 сентября 1954 года в г. Кимры. В 1978 году окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения (ныне – Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения). Трудовой путь начал на приборном заводе «ТЕНЗОР», где с 1978 по 1992 год работал инженером, старшим инженером, начальником отдела, главным конструктором завода, заместителем главного инженера по технической подготовке производства. В 1990-е годы В. А. Голубев работал в Дубненском филиале Конверсбанка начальником коммерческого отдела и директором ТОО «МТЖК» в Дубне.
В 1994 году вернулся на родное предприятие. Последовательно занимал должности заместителя генерального директора по коммерции, коммерческого директора, директора Производственного инвестиционно-маркетингового центра, директора Инженерно-технического центра.
В июне 2011 года назначен генеральным директором ОАО «Приборный завод «ТЕНЗОР»» (ныне – ПАО «ТЕНЗОР»). Награжден медалью «В память 850-летия Москвы», знаками «Ударник 11-й и 12-й пятилетки», занесен в Летопись трудовой славы города, в Книгу почета завода и на Доску почета завода, имеет восемь благодарностей. Награжден почетной грамотой Федерального агентства по атомной энергии, знаком губернатора Московской области «Благодарю» и знаком «Ветеран атомной энергетики и промышленности».
Еще с советского времени сложилась практика, когда для каждой отрасли приборную продукцию поставляли либо собственные предприятия того или иного отраслевого министерства, либо предприятия, «приписанные» Госпланом
Paзвитиe cпopтa в Poccии пoдвepжeнo влиянию гeoпoлитичecкoгo пpoтивocтoяния. Cиcтeмa paбoты в нoвыx ycлoвияx пoкa тoлькo фopмиpyeтcя.
На прошедшей в середине сентября коллегии Минспорта России министр Олег Матыцин заявил: «Мы столкнулись с беспрецедентным давлением по ограничению выступлений на международных соревнованиях, проведению спортивных мероприятий. Президент России дал поручение обеспечить стабильность работы системы спорта. Мы представили комплекс мер, 13 основных направлений».
Результаты, по его словам, даются непросто, но есть положительная динамика. «Основные задачи – обеспечение соревновательного процесса. При этом весь единый календарный план мы сохранили».
Первой ласточкой, по заявлению Матыцина, были игры паралимпийцев «Мы вместе». «Очень рады, что через короткое время в Сочи также состоятся открытые игры паралимпийцев».
Следующий проект был реализован по инициативе Республики Татарстан – «Игры Дружбы». «Более 1000 спортсменов из 15 стран, причем было конструктивное взаимодействие с Международной федерацией плавания, – заметил министр. – Это важно. Я не раз говорил, что надо сохранять контакты с международными федерациями, потому что во главе угла должны быть спортсмены, их благополучие и защита».
Самое крупное событие, по словам главы Минспорта, – это спартакиада. Не только в этом году, но и за последние годы. «Она должна стать весомым критерием оценки всех проектов – инфраструктурных, реализации программы развития вида спорта. Очень важно, что получили поддержку наши решения по выплатам премиальных. Спортсменам и тренерам будут выплачены призовые в размере чемпионатов мира».
«Мы находимся под санкционным давлением, – подчеркнул министр. – Но время ограничений – это и время возможностей. Уделили внимание нашему сотрудничеству в рамках БРИКС и ШОС».
По его словам, в связи с санкциями планируется внести небольшие коррективы в стратегию развития спорта до 2025 года. Минспорта разработало план антикризисных мер. Этот план утвержден правительством. «Задача – укрепление нашего спорта, защита прав наших спортсменов, укрепление отношений с международными федерациями, – заявил министр. – Успешные примеры есть. Мы уверены, что Россия – самодостаточная спортивная держава, которой по силам преодолеть временные санкции».
Виды спорта находятся в разных ситуациях. В отдельных случаях нет запрета на участие в международных стартах, в частности, в самбо или в теннисе. В большинстве действует жесткий запрет.
Большинство федераций, к которым мы обратились за комментарием о текущей ситуации, отказалось выступать публично. Один из представителей фигурного катания – одного из главных российских видов спорта зимней олимпийской программы, при этом отлученного от международных соревнований, – сообщил нам, что «в фигурном катании весьма плотный календарь стартов – он расписан на весь год. В частности, мы проводим серию российских стартов, соответствующих по времени серии международного Гран-при, в котором нашей стране запретили участвовать. Призовой фонд сопоставим с международными соревнованиями».
По его словам, бóльшая часть сильных соперников относится к недружественным странам. Если брать относительно дружественные страны – страны БРИКС, то сильные соперники есть в Китае, но там другая проблема – коронавирусные ограничения. По словам эксперта, «многие представители стран БРИКС тренируются либо в США, либо в Канаде. Кто-то у нас в стране, хотя у нас сейчас, понятное дело, меньше. У них нет условий на родине, они едут просто к сильным тренерам. Пока представители этих стран – за исключением КНР – в другой лиге».
«Тем не менее в российском фигурном катании внутренний календарь довольно насыщенный, – говорит специалист этого вида спорта. – Достаточно высокая внутренняя конкуренция. Это позволяет фигурному катанию развиваться. За счет этого сохраняется высокий уровень. Удалось решить вопрос с призовыми, поскольку к нашему виду спорта большой интерес, в том числе благодаря Первому каналу, который поддерживает нас. Турниры высокого уровня финансируются спонсорами федерации. Есть определенные трудности с финансированием турниров более низкого уровня. И здесь многое будет зависеть от позиции региональных властей, от предпринимателей регионов. В этом вопросе нужна государственная поддержка».
Представитель одного из региональных клубов практической стрельбы, пожелавший остаться неназванным, замечает, что «если рассматривать с точки зрения международного бана, то нас пока ниоткуда не исключили. Нашим спортсменам можно ездить на международные старты, иностранные спортсмены приезжают к нам. Мы – неолимпийский вид спорта, и, скорее всего, никогда им не будем. У нас настоящий огнестрел, серьезные требования по безопасности. Международная федерация IPSC нас не исключала. Больше того – в нашей стране проводятся турниры международного уровня. Недавно был такой в Екатеринбурге. Приезжали иностранные стрелки из Европы с громкими мировыми именами. При этом некоторые внутренние старты отменяют. Есть сложности с пополнением арсенала, некоторые полки в оружейных магазинах пустеют».
«Пока что российские спортсмены оказались практически полностью отрезаны от большого международного спорта, – говорит Денис Пузырев, руководитель направления „Спортивный бизнес“ Sports.ru. – К примеру, РФ даже не попала в жеребьевку чемпионата мира 2024 года по футболу. Сейчас по-прежнему проводятся матчи внутри России в рамках различных лиг, но если говорить об уровне сборной, то единственной возможностью для нее остаются товарищеские матчи со сборными других стран.
Например, сборная России провела товарищеский матч с Киргизией 24 сентября в Бишкеке, но тут надо понимать, что, во-первых, киргизы – одна из самых слабых команд в Азии, а во-вторых, такого рода матчи не учитываются ни в каких официальных зачетах. В-третьих, даже товарищеские матчи вызывают много вопросов, несмотря на то что УЕФА вроде бы ничего не имеет против. Скажем, проведение товарищеского матча со сборной Боснии оказалось под угрозой из-за критики со стороны местных политиков и спортивных функционеров, а часть игроков боснийской сборной вообще отказалась играть. Также нужно учитывать, что России приходится платить за каждый подобный матч. По неофициальным данным, матч со сборной Боснии должен был стоить российской стороне 200 тыс. евро».
В индивидуальных видах спорта, по его словам, все несколько проще. К примеру, ЮАР, которая в свое время лишилась права участвовать в большинстве видов спорта из-за апартеида, достаточно хорошо была представлена в теннисе за счет спортсменов, выступавших под нейтральным флагом. «Смена гражданства и раньше использовалась спортсменами как инструмент развития карьеры, – говорит Пузырев. – К примеру, биатлонистка Дарья Домрачева, понимая, что не проходит в российскую сборную, приняла решение выступать за Белоруссию. Сейчас это явление может принять массовый характер. Например, русская биатлонистка Дарья Виролайнен, по некоторым данным, планирует выступать за финскую сборную. Ходят слухи – пока трудно понять, насколько обоснованные, но весьма упорные, – что российские танцоры на льду Глеб Смолкин и Диана Дэвис, дочь знаменитого тренера Этери Тутберидзе, рассматривают возможность перехода в американскую сборную.
Даже Международная федерация самбо, которую возглавляет друг президента Владимира Путина Василий Шестаков, приняла решение о допуске к соревнованиям российских спортсменов под нейтральным флагом.
Спортсменов можно понять, так как карьера профессионального спортсмена находится на пике от двух до пяти лет в зависимости от вида спорта, и для многих СВО может стать причиной краха всех жизненных планов. Хотя некоторые, например, член Комитета Госдумы по физической культуре и спорту Роман Терюшков, требуют приравнять такие поступки к измене Родине».
Важная проблема, по словам Дениса Пузырева, – это недостаток инвентаря. «По последним данным Минспорта и Минпромторга, обеспеченность российской экипировкой составляет всего 2–4%, причем туда входит, мягко говоря, не самое технологичное оборудование, к примеру, экипировка для гиревого спорта».
«В России есть производители качественной спортивной экипировки, – утверждает Александра Савраева, директор по развитию проекта „СБК. Спорт Бизнес Консалтинг“. – До сих пор идут поставки из Европы, многие производители пока не отказались от российского рынка. Однако если брать сегмент высокопрофессионального спорта, то тут возникли определенные проблемы. Скажем, весь инвентарь для профессионального хоккея поставлялся в рамках импорта. При этом сегодня действует запрет на ввоз из ЕС продукции дороже 300 евро, а большинство хоккейного инвентаря попадает под это ограничение. Кроме того, стоимость экипировки и оборудования выросла на 15–20%, несмотря на высокий курс рубля».
«Если говорить про сегмент строительства спортивных объектов, то здесь удалось достаточно быстро импортозаместить все необходимые решения, в частности, свет, мультимедийные решения, покрытия, другие спортивные технологии, – сообщает Александра Савраева. – Даже те объекты, которые находились на поздних стадиях реализации, смогли довольно быстро изменить проектную документацию, заново пройти все экспертизы и работать дальше уже с использованием российского оборудования. Единственное, остаются большие проблемы со звуковыми решениями для спортивных объектов. В России пока нет производителей хорошего спортивного и концертного звука. Китайские решения также не соответствуют современным требованиям».
«Отдельная проблема – это низкий уровень интереса к спорту у населения, который, вероятно, только ослабнет в будущем, – сетует Денис Пузырев. – Условно говоря, сейчас можно привезти сборную Колумбии и сыграть с ней в хоккей, но много ли людей захочет на это посмотреть? Тут нужна какая-то системная работа, чтобы сделать спорт более массовым, зрелищным».
– Одна из задач, которую мы с партнерами ставили при запуске проекта, – это сделать сквош привлекательным для россиян видом спорта, конкурентным в том числе на мировом уровне. До начала всем известных событий нам это неплохо удавалось. Несмотря на пандемию, мы в октябре прошлого года провели соревнование Moscow Squash Open. Привезли в Москву 20 иностранных спортсменов высокого уровня, а наш участник Владислав Титов дошел до полуфинала.
На этот год у нас планировалось проведение четырех крупных международных соревнований, мы нашли под них спонсоров. По нашим планам в 2022 году наша примерно трехлетняя работа должна была начать приносить плоды. Мы ждали, что Владислав войдет в первую сотню мировых лидеров сквоша, а еще три наших спортсмена планировали побороться за вход во вторую сотню.
После февральских событий мы оказались полностью отрезаны от международного сотрудничества, несмотря на то что мы независимая организация, развивающаяся исключительно на спонсорские деньги и средства от рекламных контрактов.
Нынешняя ситуация проблематична прежде всего для спорта высоких достижений, так как топовые спортсмены существенно выше по уровню, чем большинство других спортсменов в стране, и им просто не с кем соревноваться, и, соответственно, у них падает мотивация дальше развиваться в этом виде спорта.
Достаточно сильно сквош как вид спорта развит в Египте. Эта страна пока лояльно настроена к России, но тут возникла другая проблема – резкий рост стоимости перелетов, а на фоне потери части спонсоров нам сложно оплачивать эти расходы. В целом развитие карьеры одного топового спортсмена обходится примерно в 3 млн рублей в год, и если таких людей у тебя несколько, то ты точно не обойдешься без спонсорской поддержки.
– После февральских событий меня исключили из состава международной ассоциации, причем иностранные партнеры не вернули часть средств, внесенных нами и детьми-инвалидами, чьи интересы должна была представлять ассоциация. В результате было принято решение основать Международную федерацию адаптивного тхэквондо, которая занялась развитием этого вида спорта в РФ и дружественных странах. К федерации уже присоединились или готовы присоединиться более 25 стран Европы и Азии.
Мы видим большой интерес к нашему начинанию во всем мире, в том числе в тех же США, Мексике, Новой Зеландии, Италии, Испании и Финляндии. Однако во многих случаях люди просто боятся, что если они как-то будут с нами взаимодействовать, то у них возникнут проблемы у себя на родине. В частности, мы планировали проводить европейский чемпионат по инклюзивному тхэквондо, но в итоге его пришлось заменить азиатским чемпионатом. Сейчас у нас есть договоренности с 14 странами, в том числе с Китаем. Хотя некоторые отказываются, к примеру, Казахстан.
Вообще мы видим большую потребность людей во всех странах в каких-то институтах и организациях, занимающихся инклюзивными видами спорта. Зачастую их просто не существует. В частности, мы – первая в мире федерация по адаптивному массовому виду спорта.
Уверен, что с течением времени во всем мире истерия уляжется, и начнут разделять интересы людей с ограниченными возможностями и политические конфликты. И тогда мы сможем сотрудничать со всеми странами, а к тому моменту у России уже будет накоплен большой опыт подобной работы.
Конечно, существует также и масса проблем, связанных с техническими вопросами. Скажем, сильно подорожали авиаперевозки, вообще усложнилась логистика. Но я считаю, что все эти проблемы решаемы.
– Одна из двух главных проблем на данный момент – отстранение от соревнований. В паралимпийском спорте в том числе были отстранены сборные России и Белоруссии. И сейчас непосредственно в голболе возникла проблема участия в международных соревнованиях.
Есть страны, которые готовы с нами работать и соревноваться. В основном это страны Азии, Турция, Сербия. Хотя в последнем случае все равно встает вопрос с логистикой. В связи с отменой авиарейсов в Европу билеты до Сербии взлетели в пять-шесть раз, не считая длинных рейсов с большим числом пересадок.
Вторая важная проблема – это импортозамещение спортинвентаря. Особенно это касается каких-то узкоспециализированных видов спорта. Например, мячи для голбола производятся только в Германии (в голболе команде нужно забросить мяч со встроенным колокольчиком в ворота соперника. – Прим. ред.). До недавнего времени с логистикой не было особых проблем. Теперь поставки практически полностью прекратились, а цены на уже ввезенную продукцию выросли почти в три раза.
Мы ожидаем, что в ближайшие три года в стране будет острая нехватка мячей, и альтернативы практически нет, произвести их негде. Что касается других предметов экипировки, например, специализированных очков, нам удалось реализовать проект, в рамках которого эти очки делают на 3D-принтере. Причем по цене это получается даже чуть дешевле, чем раньше.
Юлия Aнтoxинa, peктop Гocyдapcтвeннoгo yнивepcитeтa аэрокосмического пpибopocтpoeния (ГУAП, г. Caнкт-Пeтepбypг), дoктop экoнoмичecкиx нayк, пpoфeccop, – o знaчeнии инжeнepныx шкoл в oбecпeчeнии тexнoлoгичecкoгo cyвepeнитeтa Poccии.
Юлия Aнaтoльeвнa, кaкoй вaм, oднoмy из видныx cпeциaлиcтoв пo paзвитию инжeнepнoй шкoлы, бoлee вocьми лeт вoзглaвляющeмy кpyпный инжeнepный вyз, видитcя дopoжнaя кapтa фopмиpoвaния тexнoлoгичecкoгo cyвepeнитeтa?
На мой взгляд, технологическое развитие – это сквозное направление, которое будет формировать содержательную повестку текущего десятилетия науки и технологий. Следует сказать о необходимости развития инженерного образования, трансфере научных разработок в реальные сектора экономики, обеспечении финансовыми и кадровыми ресурсами быстрорастущих, высокотехнологичных компаний, развитии сквозных технологий, цифровой трансформации отраслей промышленности.
Особое значение для обеспечения технологического суверенитета страны всегда имела и имеет именно подготовка кадров с учетом успешных решений по опережающей подготовке, так называемых FutureSkills. Сегодня университеты как центры формирования новых решений, знаний, новых моделей подготовки, обладая большим научным и технологическим потенциалом, позволят сформировать ответы на новые вызовы индустриальных компаний и обеспечить решение задачи достижения в ближайшем будущем технологического суверенитета.
Безусловно, дорожная карта технологического суверенитета должна базироваться на масштабировании отечественных производственных мощностей, технологий и программного обеспечения с учетом комплексного развития этих составляющих. Достичь качественных результатов возможно при совместной работе действующих производственных предприятий и высших учебных заведений при непосредственной поддержке профильных министерств и комитетов, а также профильных кластеров и консорциумов для быстрого реагирования на изменение потребности в подготовке инженерных кадров.
При этом совместная дорожная карта должна выстраиваться системно с привлечением основных стейкхолдеров промышленности, в том числе должно произойти снижение бюрократизации процессов получения грантов, а именно недопуск монополии при получении грантов, а также стимулирование промышленности на развитие и финансирование лабораторной базы вузов и получение оборудования от технологических и индустриальных партнеров.
Kaкoвы нaши глaвныe зaдeлы в фopмиpoвaнии тexнoлoгичecкoгo cyвepeнитeтa, тeм бoлee чтo coвeтcкaя экoнoмикa былa caмoдocтaтoчнoй, и пpoгpaммa импopтoзaмeщeния poccийcкoй экoнoмики paзвивaлacь вoceмь лeт?
В целом можно сказать, что сейчас нужен подход, при котором от импортозамещения отдельных продуктов и комплектующих следует перейти к комплексной политике обеспечения технологического суверенитета, направленной на выстраивание сквозных независимых производственных цепочек с учетом реальных возможностей по импорту и новым технологическим разработкам.
Ключевой задел в формировании технологического суверенитета – огромнейшая ресурсная база. Практически все необходимые ресурсы для всех отраслей производства добываются или могут добываться на территории Российской Федерации.
Главный задел в вопросах коммуникационных технологий для космоса и авиации – опыт участия в разработках ключевых перспективных технологий в рамках международных рабочих групп. Курс на создание собственных технологий был взят около 10 лет назад, и теперь есть значительный задел для космической отрасли, состоящий в необходимых образцах аппаратуры, компетенциях по организации обмена данными, программном обеспечении для проектирования систем, использующих эти технологии.
Пример этого – продуктивная работа в ГУАП базовой кафедры ОКБ «Электроавтоматика» – кафедры «Авиационные приборные комплексы и тренажерно-обучающие системы», а также опытно-конструкторского бюро по разработке радиоэлектронной аппаратуры, СВЧ-устройств, программного обеспечения.
Kaкoвы ключeвыe бoлeвыe тoчки? Элeмeнтнaя бaзa, oтcyтcтвиe мaccoвoгo пpибopocтpoитeльнoгo и мaшинocтpoитeльнoгo пpoизвoдcтвa пo мнoгим нaпpaвлeниям, иcтoщeниe кaдpoвoгo пoтeнциaлa?
Основная болевая точка, без сомнения, нехватка собственных технологий производства полупроводников различных классов, невозможность достичь технологического суверенитета без собственных микроконтроллеров, микропроцессоров, силовой электроники, их отечественного лицензионного обеспечения.
Кроме того, для развития производства нужны станки и оборудование, которые надо заменить отечественными аналогами. Ситуация, при которой получение нового оборудования из-за рубежа ограничено, сводит технологический суверенитет некоторых отраслей к нулю уже сейчас, а в остальных стагнация произойдет постепенно, по мере выхода из строя оборудования и невозможности его ремонта по причине отсутствия запасных частей. В связи с этим серьезные проблемы наблюдаются в силовой электронике, машиностроении, энергетике и прочих сферах, где фактически не удается комплектно произвести импортозамещение.
Еще одна болевая точка – постепенное истощение кадрового персонала. В этом аспекте сегодня только университеты могут стать центрами подготовки специалистов для компаний и госкорпораций. Университеты, внедряя практики FutureSkills, позволяют готовить квалифицированных специалистов, которые в сжатые сроки готовы предложить новые решения на предприятии.
Kaкoвo знaчeниe вeдyщиx инжeнepныx вyзoв в фopмиpoвaнии тexнoлoгичecкoгo cyвepeнитeтa?
Ведущие инженерные вузы в формировании технологического суверенитета в области приборостроения, энергетики должны стать меккой технологий и полюсом притяжения знаний, навыков и компетенций. Успешный результат возможен лишь в рамках поддержки государством трех его главных игроков: бизнеса, вузов и промышленности. Государственный аппарат должен в равной степени стимулировать взаимодействие вузов с государственными предприятиями и частным бизнесом. Таким образом, выгода должна быть понятна и осязаема для всех участников процесса.
Со своей стороны для формирования новых решений университеты создают специализированные центры. Успешный пример – созданный в ГУАП Институт высокопроизводительных компьютерных и сетевых технологий (ВКиСТ). Институт ВКиСТ ГУАП обладает большими компетенциями в аэрокосмической отрасли и плотно сотрудничает с ОАО «ЦНИИМАШ».
Это ведущий в России институт в области разработки международного протокола данных SpaceWire, который активно участвует в разработке стандарта и его внедрении в России, проектирует цифровые схемы вычислительных устройств (FPGA / ASIC), элементы сетей и IP-блоки, в том числе с использованием компонентов от отечественного партнера – компании ЭЛВИС. Институт ВКиСТ занимается разработкой протокола передачи данных для космических аппаратов (КА) и программного обеспечения САПР для проектирования бортовых сетей космических аппаратов.
Kaкиe тpeбoвaния к инжeнepным кaдpaм пpeдъявляeт нoвoe вpeмя?
Глобальные изменения современной экономики, связанные с цифровой трансформацией, требуют переосмыслить подход к подготовке инженерных кадров через призму цифровых технологий, искусственного интеллекта, «умной» автоматизации. К профессиональным компетенциям будущего инженера априори добавляется цифра – не просто умение выполнять и «читать» чертеж или схему, а умение создать цифрового двойника, 3D-модель и т. д.
Необходимо начинать инженерное образование со школьной скамьи в системе «школа – вуз – предприятие». Требуется открывать инженерные классы в подведомственных школах, и не только. В условиях быстрой смены технологий в таких отраслях, как приборостроение, IT-сфера, инфокоммуникации, предстоит также быстро менять и корректировать учебные планы в высшей школе. Следует более детально подходить к вопросам организации практической подготовки учащихся на протяжении всего периода обучения – практика должна быть на предприятии, а не в вузе!
Необходимо развивать центры стажировок. Так, например, ГУАП заключил договор с государственной корпорацией «Росатом» в части IT-сферы. Благодаря этому нашим студентам открываются новые возможности и стажировки. Также нужно организовать централизованное сопровождение выпускников через так называемый цифровой паспорт молодого специалиста, который станет заменой стандартного резюме.
Kaкoвы пepcпeктивы инжeнepныx вyзoв в кaчecтвe цeнтpoв paзвития иннoвaций?
При наличии центров компетенций и развития инноваций вузы способны дать рынку не просто новые технологии, но и специалистов, которые могут обеспечить их внедрение. Вокруг вузов будут формироваться центры, дающие индустрии экспериментальные образцы новой аппаратуры и программного обеспечения, которые уже могут быть протестированы в реальных проектах.
Но для того чтобы начать говорить о перспективах инженерных вузов в качестве центров развития инноваций, необходимо честно признать, что на сегодняшний день вузы, как и предприятия, в основном выступают центрами эксплуатации инноваций, полученных из-за рубежа и в редких случаях отечественных. Также нужно отойти от парадигмы, что все можно купить за рубежом, зачем производить или разрабатывать свое. Особенно это касается отраслей критической инфраструктуры (энергетика, ОПК и другие).
При существующей материальной поддержке перспективы инженерных вузов в качестве центров развития инноваций низкие. Предстоит пересматривать и усиливать процесс комплексной поддержки (государство – бизнес) вузов и преобразовывать ее в тот вид, где на первом месте будет стоять скорость интеграции технического решения и инновации как в производственный процесс, так и в учебно-методологический, а не хождение по бюрократическим мукам.
C кaкими ключeвыми пpoблeмaми cтaлкивaютcя инжeнepныe вyзы? Kaкими вaм, oпытнoмy pyкoвoдитeлю oбpaзoвaния, видятcя пyти иx peшeния?
Ответ лежит на поверхности. Устаревание или отсутствие лабораторного оборудования, нехватка квалифицированных специалистов, большая степень загруженности профессорско-преподавательского состава, высокий уровень бюрократизации процессов функционирования вузов и инертный процесс закупок лабораторного оборудования и программного обеспечения, нехватка финансирования на актуализацию учебных планов.
Еще одна ключевая проблема – ограниченность включения университетов в актуальные исследования и решение проблемных вопросов индустриальных компаний. Низкая вовлеченность технологических и индустриальных партнеров в образовательные процессы, сложность и неочевидность получения финансовой выгоды предприятием от взаимодействия с вузом даже при совместном участии в программах по субсидированию создают целый спектр разнообразных проблем.
Далеко не каждый вуз может себе позволить организовать производственные площадки, а зачастую для аэрокосмических направлений это невозможно в принципе. Индустрия неохотно идет на вложение собственных средств, хотя крайне заинтересована в новых технологиях. Преломление этого барьера между «нужны готовые решения» и «нужны средства на их разработку и исследование» – серьезнейшая проблема.
И еще одна проблема высшего инженерного образования, которая не зависит напрямую от вузов, – мотивация абитуриентов. К сожалению, мы видим, что выбор вуза происходит недостаточно сознательно, и в этом смысле на первый план выходит профориентационная работа. Есть расхожее мнение, что школьники – это наше будущее. Это не совсем так: они – настоящее. Кадры надо начинать готовить еще со школы.
Мы со своей стороны как можем решаем эту проблему: для абитуриентов в ГУАП работают политехнические классы, инженерный гараж, проект личностного, профессионального и карьерного развития молодежи «GoUP – твой опыт». Университет самостоятельно или с привлечением партнеров проводит множество профильных мероприятий, таких как ежегодный всероссийский форум авиации и космонавтики «КосмоСтарт».
Kaкoвo вaшe видeниe paзвития ГУAП в кoнтeкcтe фopмиpoвaния тexнoлoгичecкoгo cyвepeнитeтa?
В целом развитие ГУАП должно быть сфокусировано на применении технологий управления персоналом в части группового привлечения специалистов с различными компетенциями для развития междисциплинарных производственных проектов или грантов, создания функциональных малых инвестиционных предприятий с мелкосерийным производством и реализации актуальных образовательных программ высшего образования и программ дополнительного профессионального образования, аккредитованных не только федеральными учебно-методическими объединениями, но и профессиональным сообществом. Также следует опираться на опыт компаний SkillBox, Yandex и других с точки зрения применения лучших образовательных практик российского образовательного рынка.
В рамках стратегии трансформации ГУАП согласно проекту «Приоритет‑2030» в вузе взят вектор на развитие аэрокосмической отрасли и отраслей обеспечения: машиностроения, энергетики и приборостроения. Таким образом, фокусировка на одной из сильнейших сторон ГУАП позволит сделать качественный скачок в научно-технической и образовательной сферах университета, внося значительную лепту в технологический суверенитет страны в аэрокосмической отрасли путем применения комплексной, инновационной образовательной стратегии.
ГУАП был одним из создателей полезной нагрузки для космического аппарата «Норби», на котором впервые в России было проведено тестирование разработанной аппаратуры в условиях космоса. ГУАП активно участвовал в создании не только международного стандарта, но и российского ГОСТ SpaceWire-RUS, который был выпущен в июне 2022 года (ГОСТ Р 70020–2022). Дальнейшее развитие ГУАП тесно связано с коммутационными технологиями для российской авиации и космоса.
В 2022 году в вузе будет создан Центр аэрокосмических исследований и разработок (Aerospace R&D Centre), который станет новым крупным центром компетенций по системам связи для аэрокосмоса. Это позволит сосредоточиться на развитии технологий коммуникации между любыми типами летательных и космических аппаратов, разработке новых стандартов высокоскоростной связи, механизмов сбора, обработки, хранения информации, комплексной защиты от внешних воздействий, современных методов проектирования космических и летательных аппаратов, бортовых космических систем и сетей.
Нельзя не учитывать и рост рынка беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) и, как следствие, появление новых прикладных задач. Строительство, сельское хозяйство, промышленность и безопасность – ключевые на сегодняшний день сферы применения БПЛА. Они решают широкий спектр важных задач: составляют цифровые модели труднодоступных местностей, проводят диагностику объектов энергетики, обрабатывают поля и участвуют в поисково-спасательных операциях. По минимальным оценкам, сейчас в мире чуть меньше 2 млн БПЛА. В ближайшие 15 лет их количество увеличится в 20 раз. Это невероятно растущий рынок, большое количество новых профессий, новые бизнесы и новые возможности.
В инфраструктурном плане в ГУАП в начавшемся учебном году к уже существующей лаборатории беспилотных авиационных систем добавятся исследовательская лаборатория беспилотных транспортных систем и исследовательский центр разработки и эксплуатации малых космических аппаратов. ГУАП – это полноценный игрок на площадках формирования технологического суверенитета России!
Eкaтepинa Cиpoтинa, зacлyжeнный тpeнep Poccии, cтapший тpeнep юниopcкoгo cocтaвa cбopнoй кoмaнды Poccии пo xyдoжecтвeннoй гимнacтикe, глaвный тpeнep PФCO «Cпapтaк» пo xyдoжecтвeннoй гимнacтикe, — o пpoгpaммax paзвития этoгo видa cпopтa в ycлoвияx oтлyчeния oт мeждyнapoдныx cпopтивныx copeвнoвaний
Eкaтepинa Cepгeeвнa, yдacтcя ли coxpaнить в xyдoжecтвeннoй гимнacтикe выcoкий cпopтивный ypoвeнь зa cчeт внyтpeнниx cтapтoв, кoмпeнcиpoвaть выпaвшиe глoбaльныe cтapты?
Вы знаете, что художественная гимнастика в нашей стране уже много лет развивается под руководством очень талантливого, сильного и смелого лидера – Ирины Александровны Винер, президента Всероссийской федерации художественной гимнастики и главного тренера сборной России по художественной гимнастике. И, конечно, любое испытание для нашей страны под ее руководством – это только повод, для того чтобы сделать рывок вперед.
Мы соревновались и весной, и летом. Сейчас в несколько этапов проходят спартакиада сильнейших и целая серия отборочных соревнований для юных гимнасток на всероссийские соревнования, где будет формироваться юниорская сборная команда, за которую отвечаю я.
Ирина Александровна делает все возможное, чтобы девочки выступали и чувствовали публику. Помимо соревнований у нас проходят масштабные шоу (например, ко Дню города и ко Дню защиты детей), на которых звезды оперы и эстрадные коллективы, такие как, хор Турецкого, объединяются с художественной гимнастикой.
Также вы наверняка знаете, что ныне на территории нашей страны действуют новые правила. Основная их суть в том, что у нас нет никаких ограничений по сложности.
Если раньше в композициях в соответствии с международными правилами было строго определено количество элементов, то сегодня ограничений нет, и каждая гимнастка может проявить себя на соревнованиях в том, в чем она сильна. Это весьма интересный опыт для тренеров и постановщиков! Поскольку, когда нет границ для творчества, открываются все новые и новые возможности – это здорово!
Например, совмещенные комбинации из прыжков, равновесий и поворотов – это сложно, но вполне доступно для одаренных гимнасток и тех, кто уже достиг определенных высот в виде спорта. Это действительно новый этап для художественной гимнастики.
Честно признаться, в какой-то момент складывалось впечатление, что в нашем виде спорта некоторая стагнация: все делали ограниченный набор элементов. Порой на соревнованиях было ощущение, что раз за разом выходят юные гимнастки и делают примерно одно и то же. Это перестало быть интересным, пропала интрига.
В то время как, например, в фигурном катании произошел рывок в сторону сложности, и наши фигуристы стали делать вещи, которые еще вчера казались совершенно невозможными, а сегодня весь мир удивляется сложности и чистоте исполнения их элементов. И сейчас похожее происходит в нашем виде спорта: новейшие правила показывают возможности художественной гимнастики. Это довольно интересно.
Знаете, как в той песне поется: «Нас не догонят». Я с нетерпением жду всероссийских соревнований для юных гимнасток, где мы увидим новые композиции, новые программы, в которых девочки покажут ту самую гимнастику будущего.
Кстати, впервые соревнования по новым правилам в прошлом году провела олимпийская чемпионка Алина Кабаева. Они назывались «Небесная грация».
Правила для соревнований разработали, совместив правила, которые действовали год назад, с теми, что были, когда выступали Алина Кабаева и Ирина Чащина. Тогда не было ограничений в сложности, и гимнастика действительно являлась интересной и захватывающей за счет большого количества трюков, сложных элементов, причем не просто мастерства с предметом и элементов риска, но и элементов тела.
Ecть ли пepcпeктивa вoзвpaщeния нa мeждyнapoдныe copeвнoвaния?
Мы планируем целый ряд матчевых встреч с зарубежными странами. Мы уже выступали в Республике Беларусь, и белорусская федерация приезжала к нам. В начале декабря в Сочи во второй раз пройдут соревнования «Небесная грация». В этом направлении идет огромная работа.
Ирина Александровна говорила о том, что ведутся переговоры с Китаем, чтобы проводить различные совместные спортивные мероприятия: сборы и соревнования. Полагаю, что все это в ближайшем будущем будет весьма активно развиваться в разных видах спорта. Возможно, будет создана международная организация, независимый Международный олимпийский комитет.
Только что прошел чемпионат мира в Софии – без нас. Не хочу никого обидеть, но мне кажется, что чемпионаты Европы, мира и Олимпийские игры без спортсменок России и Республики Беларусь несколько неполноценные соревнования, поскольку мы много лет были лидерами и законодателями моды. Я считаю, сейчас больше проигрывают другие страны, когда не видят нас на международных помостах.
Пpoигpывaeт cпopт?
Да. В первую очередь! Потому что должна быть настоящая конкуренция. Для истинных профессионалов, для тех, кто искренне любит художественную гимнастику, хочет достичь в ней совершенства, ставит перед собой высокие цели. Конечно, для них интересно бороться, состязаться с сильнейшими, а сильнейшие – это русские и белорусские гимнастки.
Boзмoжнo ли пocтpoить coтpyдничecтвo co cтpaнaми БPИKC?
Это как раз то, что нужно сегодня. Если будут полноценные масштабные соревнования, это будет только лучше для нас. Потому что наши спортсмены нуждаются в этом новом витке, в таких площадках, в соревнованиях, чтобы показывать свое мастерство.
Поскольку помимо наших правил мы не забываем и о международных. Ирина Александровна создает возможности для гимнасток высокого уровня, чтобы они продолжали выступать по международным правилам. Те, кто делает сейчас шаги к большому будущему в нашем виде спорта, выступают и по новым российским, и по международным правилам.
Мы взяли на себя двойную нагрузку и хотим, чтобы из этой ситуации наши спортсменки извлекли пользу и стали только сильнее.
Никто из нас – ни Россия, ни Республика Беларусь – не опускает руки. Мы продолжаем искать и создавать новое. Ищем новые формы, уделяем много времени творчеству: новые комбинации, новые элементы. Я думаю, что рано или поздно мы вернемся на международную арену и вновь произведем фурор: мы покажем миру такой уровень, за которым сложно будет угнаться.
Ныне мы развиваем сразу несколько новых дисциплин в художественной гимнастике: мужская атлетическая гимнастика, смешанные пары: мужчина-«атлет» и девушка-«художница» – это сложно, это зрелищно, это классно.
Также работаем над таким направлением художественной гимнастики, как дуэты и трио для маленьких детей, для тех, кто выступает по программе первого взрослого разряда, по программе кандидатов в мастера спорта и по программе мастеров спорта. Мы пока в самом начале пути, и трудно говорить о перспективах, но мы весьма серьезно занимаемся этими исследованиями, пишем правила для этих дисциплин. Уже проводим соревнования. Возможно, это будет новая и очень интересная форма в нашем виде спорта. По крайней мере я на это надеюсь.
Kaкиe мepы гocпoддepжки нeoбxoдимы xyдoжecтвeннoй гимнacтикe в нынeшнeй cитyaции?
Помощь в организации соревнований и различных матчевых встреч.
У нас сильные спортсмены, сильные тренеры, сильные хореографы. Помимо того, что у нас весьма профессиональная и лидирующая школа в этом виде спорта, у нас есть русский дух, о котором столько написано и спето. Он действительно есть в каждом нашем спортсмене. Наши гимнасты, на вид хрупкие, пластичные, гибкие, виртуозные, на самом деле сильные: они сильны духом.
Поэтому никто не сдается. Наоборот, есть желание идти вперед, открывать новые двери, совершенствоваться и показывать миру новую, еще более сложную и еще более интересную художественную гимнастику.